— И каким же? — не скрыл он усмешки.

— Стрельбой из пистолета.

— Вот те на! Небось и разряд имеешь?

— Мастера.

— Не может быть!

— Теперь уже вы мне не верите, — обиделась она.

— Н-н-нет, отчего же, — вымолвил Василий Петрович.

Они умолкли. Соловьи уже не увлекали. Тишина также не возобновлялась… Трактор полз, гремел репродуктор в санатории, на фарватере урчал буксир с тремя баржами дров.

— Так-то, Оленька… Лично я глупею от соловьев…

— Не надо бояться жизни, ведь так можно протрястись до пенсии.

— Легко сказать…

— Не надо бояться, — опять повторила она. — Надо самому уметь любить, чтобы стать любимым!

— Господи! — воскликнул Корнев. — А давай прорепетируем?

Он встал на руки и спросил ее:

— Вот ты, например, мне нравишься как принципиальный человек! Пойдешь замуж, а? — он спустился на ноги, выждал паузу и сказал: — То-то!

— Не надо поспешных выводов. Девушка должна подумать.

— А тебя не смущает форма предложения?

— Я на это не обратила внимания.

— А сколько ты ни думай — ничего привлекательного не найдешь в моей жизни. Я элементарно не сумею дать семье ни уюта, ни зарплаты, ни того, что может спокойно дать, к примеру, так коварно покинутый тобой Толик. Извини за фамильярность!

— Фу, какая мерзость! Не вспоминайте больше о нем!