– Может, и лилипут, – серьезно кивнул следователь. – Но вряд ли. Карлик в городе был бы слишком заметен. Нет, это ребенок. Итак, пробравшись в вестибюль, он открыл засов – давно уже говорили руководству музея поставить современный замок, так ведь нет, пока жареный петух не клюнет… В общем, дальше рассказывать нечего – наверное, представляете себе и так.
– Да уж, – Иван кивнул. – Главное – проникнуть в музей, а дальше уж дело техники.
– Можно и так сказать, – усмехнулся Петрищев. – Сигнализацию они отключили – нашелся умелец, и мы уже подозреваем, кто.
– Все это вы очень интересно рассказываете, – невежливо перебил Раничев. – Только я не понимаю – к чему?
– Сейчас поймете. Весь налет требовал предварительной подготовки – нужно было присмотреться к музею, к посту охраны, к фрамуге – в конец концов ее не так-то просто заметить за шторой. Постового милиционера мы, к сожалению, еще не смогли допросить в связи с его состоянием, но в скором времени обязательно допросим. А вот показания сотрудников музея у нас есть. Некая Зверинцева Ираида Климентьевна, смотрительница, показала, что в музей несколько раз заходил некий высокий статный мужчина с русой бородкой, представился заместителем начальника вашего лагеря, выспрашивал о фондах музея, об экспонатах, затем ушел, заявив, что на экскурсию с детьми не приедет, тем не менее все-таки приехал и о чем-то долго разговаривал с постовым, хоть тому это и строго запрещено.
– Ну да, – кивнул Раничев. – Я и в самом деле приезжал в музей, договариваться об экскурсии для наших ребят… И разговаривал с постовым, так, ни о чем, это что, подсудное дело?
– А затем, в понедельник, в окрестностях музея видели странного электромонтера – высокого, крепкого, с бородкой – хотя в то утро в «Угрюмэнерго» был политчас, и никто из монтеров никуда не выходил – все находились в ленинской комнате.
– Мало ли мужчин с бородкой.
– Согласен. Однако, любезнейший Иван Петрович, у нас имеются и другие показания… некоего Пилявского Григория Леонидовича, знаете такого?
– Первый раз слышу! – искренне изумился Иван. – И почему это я должен его знать? Кто это – сын турецкого султана?
– Нет, не сын султана. Но есть у него кличка – Гришка Косяк. И вот он-то нам и попался, по-глупому попался, пытался продать на толкучке кинжал из музея.
– Жадность фраера погубит.
– Вот-вот. Гришка, после вдумчивых размышлений, признался во всем, и поведал нам о наводчике – некоем представительном гражданине с небольшой бородкой. Что же вы ее не сбрили-то, Иван Петрович? Неужель поленились?
Раничев ничего не ответил.
– Ну а потом я проверил все пионерские лагеря в районе – не так уж их и много – и узнал, кстати, от Вилена Александровича, что некий недавно принятый на работу человек – высокий, сильный, с бородкой – отсутствовал где-то целый понедельник. Ну, как? Есть у вас алиби?
– Нет, – Иван неожиданно улыбнулся. – Вы, Андрей Кузьмич, прекрасно все раскрутили, и, надо признать, очень быстро – умеете работать.
– Ну, немного ума, плюс пара-тройка толковых оперов – много ли надо?
– Только вот насчет меня – явно поторопились. Я и в самом деле, имел некоторую беседу с этим самым… э-э-э…
– Гришкой Косяком.
– Ну да… Только вот музей я не грабил.