– Эй, есть тут хоть кто-нибудь?

На крик выбежала мелкая веснушчатая девчушка в темном платке – ну, чисто оброчница-крестьянка, кажется, вот-вот сейчас начнет кланяться. Впрочем, конечно, до поклонов дело не дошло.

– А, вы из газеты, – узнала девчонка. – С утра говорил бригадир. Проходите вон, в красный уголок, подождите, все равно сейчас все убираются…

Осторожно обходя кучи навоза, Раничев послушно пошел средь рядов буренок вслед за своей проводницей. В красном уголке – небольшой, вытянутой в длину комнатке, скорей – закутке – под большим, украшенным бумажными цветами портретом Сталина стоял небольшой конторский стол и несколько колченогих от старости стульев, хорошей дореволюционной работы, неведомо каким духом занесенных в этот забытый Богом край. Иван осторожно присел, положив фотоаппарат на стол. Снова заглянула давешняя девчушка:

– Скоро и управятся все. А Доську я вам сейчас позову.

Она убежала, а Иван ощутил вдруг глубокое волнение, как-то пройдет встреча?

Минут через пять, шумно потоптавшись за дверью (судя по звукам – поставила ведра), в красный уголок вошла девушка в кирзовых сапогах, коричневой юбке и ватнике, волосы ее скрывал светлый, в мелкий цветочек, платок. А глаза… Глаза так и сияли двумя изумрудами:

– Говорят, кто-то тут меня звал?

– Евдокся… люба… – враз севшим голосом прошептал Раничев.

Девушка вздрогнула, словно очнулась от колдовского сна:

– Иване! – на щеках боярышни заблестели слезы. – Я знала, что ты придешь за мной. Знала и… ждала.

Вечером они сидели в избе у бабки Пелагеи – родственницы сторожа пионерлагеря Пахома. Пелагея Ивановна стеснялась, как она полагала – высокого районного начальства, ну а кто ж еще мог ходить в таком пальто да пиджаке, да в шляпе? Поставив на стол калитки из ржаной муки с картошкой, убежала к соседке.

Раничев придвинулся на лавке к Евдоксе, обнял:

– Ну, рассказывай, дева.

– А чего рассказывать-то, – девушка махнула рукой. – Работаю вот… Нельзя, говорят, тут без работы…

Оставшись в одиночестве на корабле – в это время Раничев как раз отстреливался за штабелями – Евдокся с Игорем преспокойно добрались до Рыбинска – никто ими не интересовался, документов не спрашивали, да что и говорить – мальчишка в пионерском галстуке да девчонка – экие важные шпионы-вредители! На поезде доехали до Тихвина, ну а там уж добрались, где пешком, где на подводах. Пелагея Ивановна, услыхав привет от родственника, встретила ребят приветливо, пустила пожить – довольна была, вместе-то все веселее. Мучицы было немножко, да тут и август подоспел – грибы, ягоды, орехи – еды хватало, к тому ж Игорь наловчился ловить с местными ребятами рыбу, а Евдоксю вот углядели как-то на лугу девки, разговорились, познакомились да потащили к себе в бригаду на ферму.

– Работа нетяжелая, – улыбнулась боярышня. – Усадьбой управлять куда как тяжельше! А тут… Коровушек подоила, навоз выгребла – и все, никаких тебе больше забот.

– А документы, документы как же? – допытывался Иван. – Тебя что же, без документов на ферму взяли?

– Не понимаю, про что ты, – девушка покачала головой.

Раничев усмехнулся – и в самом-то деле? Забыл, с кем разговаривает?