Устроившись в НАСА, Том Паркер понятия не имел, во что впутывается. В его оправдание нужно сказать, что он вырос в сельском Вермонте и у его родителей не было телевизора, ведь за горой, где они выращивали молочных коров, ужасный прием.

Он понял, что что-то не так, в первый же день в Центре космических исследований Джонсона, когда его секретарша поставила на низкий шкафчик за его столом красивую бутылку дутого стекла и сказала, что это для Джинни. Он попросил объяснений, и, поняв, что он понятия не имеет, кто такая Джинни, секретарша рассмеялась и загадочно сказала, мол, узнаете сами.

Затем в его кабинет анонимно прибыли два раскрашенных вручную сильфона. И опять Паркер не понял, что это значит, и попросил объяснить. Так еще несколько женщин из секретариата узнали о его невежестве. Знал об этом и его начальник, полковник авиации, заместитель директора программы предполетной подготовки астронавтов.

Последней частью головоломки стал снимок лысеющего рыжего мужчины лет сорока пяти, с яркими голубыми глазами; снимок был с автографом. Паркер не сразу сумел выяснить, что подпись принадлежит Хейдену Рорку. Поиск по Интернету тогда находился еще в самом зародыше, поэтому ему пришлось обратиться в местную библиотеку. В конце концов выяснилось, что Рорк – это актер, сыгравший роль психиатра из НАСА по имени Альфред Беллоуз, которого постоянно дразнил астронавт Энтони Нельсон и джинн, найденный им на пляже.

Доктор Том Паркер был психиатром НАСА, и шутки на тему «Мечтаю о Джинни»[16] никогда не прекращались. Прослужив в НАСА почти десять лет, Паркер собрал десятки стеклянных бутылок, похожих на ту, в которой жила Джинни, фотографии большинства актеров с автографами и несколько сценариев Сидни Шелдона.

К крышке своего ноута он приладил веб-камеру, – по просьбе Билла Харриса, его нынешнего пациента.

– Так лучше, – сказал Харрис со станции «Уилсон/ Джордж». – Я вижу на экране Ларри Хэгмэна[17], но слышу ваш голос.

– По крайней мере он лучше выглядит, – пошутил Паркер.

– Направьте камеру на Барбару Иден[18], порадуйте меня.

– Итак, мы говорили о других членах вашей группы. Через несколько дней вы покидаете Антарктиду. Каково их настроение?

– Разумеется, все разочарованы, – сказал астронавт. – Нас опять накрывает фронт. Метеорологи из Макмердо говорят, что всего на несколько дней, но мы все видели данные. Буря, черт ее дери, накрывает почти всю Антарктиду. Мы застряли здесь на неделю или больше, а потом еще потребуется несколько дней, чтобы расчистить их взлетную полосу и нашу.

– Что вы чувствуете? – спросил Паркер. В прошлые несколько месяцев они с бывшим испытателем достаточно долго беседовали, чтобы говорить честно. Он знал, что Харрис не станет сластить пилюлю.

– То же, что и все остальные, – ответил Билл. – Тяжело, когда цель от тебя отодвигается, но мы ведь здесь ради этого, верно?

– Совершенно верно. Но мне особенно интересно знать, как это действует на Энди Гэнгла.

– Поскольку он больше не может выходить наружу, то почти все время остается в своей комнате. По правде говоря, я не видел его больше двенадцати часов. В последний раз – в комнате отдыха. Он просто проходил через нее. Я спросил у него, как он себя чувствует, он ответил «хорошо» и пошел дальше.

– Как по-вашему, его асоциальность усилилась?