В кабине пилот нажал на турбостартер. Последовал громкий хлопок, и сразу неуклонно набирающий громкость вой главного двигателя. В считанные секунды к первому присоединился второй двигатель. Но должно было уйти больше минуты на то, чтобы они разогрелись до нужной температуры и винты завертелись.

Хуан продолжал посматривать на склон. Теперь колонна, наверное, уже добралась до раненых. Он задумался о том, сколько времени понадобится майору, чтобы понять, в чем дело. Хорошо бы час, печально подумал Кабрильо, но, сказать по правде, аргентинский офицер показался ему гораздо более сообразительным. Им повезет, если они уберутся отсюда не под огнем.

Лязгнули винты, начиная вращение. Вначале медленно, потом все быстрее они взбивали дымный воздух. В шлемофоне послышался дребезжащий голос. Даже в грохоте, заполнявшем вертолет, резкий тон говорившего не вызывал сомнений.

Пора взлетать, подумал Хуан.

Пилот знаком попросил Майка передать ему шлем. Троно ответил отсутствующим взглядом, по которому стало ясно: ему так больно, что все прочее его не волнует. Аргентинец сам потянулся за шлемом, но почувствовал, как холодный ствол пистолета Хуана уперся ему в шею.

– Не трогай и взлетай.

– Что происходит?

Майк вдруг сбросил маску тяжелораненого и тоже направил на пилота автомат.

– Этот мой друг тоже умеет летать на такой штуке. Делай, что мы велим, и уйдешь живым. Попробуешь наколоть меня, и какой-нибудь бедняга будет неделю вычищать твои мозги из машины. Comprende?

– Кто вы такие? Американцы?

– Я похож на американца? – огрызнулся Хуан.

Как любой великий мировой язык, испанский выработал множество говоров и диалектов, различающихся, как отпечатки пальцев. Кабрильо говорил и по-арабски, но, как ни старался, не мог избавиться от саудовского акцента. Но испанским он владел в совершенстве. И умел говорить, и как монаршая особа из Севильи, и как пьянчуга из трущоб Мехико.

Пилот услышал голос жителя своего родного Буэнос-Айреса.

– Я…

– Не думай, – сказал Хуан. – Просто лети. На юг.

Долю секунды пилот обдумывал свои возможности.

Устремленный на него суровый взгляд говорил, что выбора нет.

– Si, si. Я полечу.

Его руки двинулись к приборам. Кабрильо снова посмотрел на гору. Грузовики мчались вниз по дороге, поднимая пыль, которая смешивалась с дымом, уже загрязнившим воздух. Не успеют. К тому времени как солдаты Девятой бригады окажутся на расстоянии выстрела отсюда, вертолет уже улетит на милю.

Джерри Пуласки крикнул: