Фургон Джорджа покатил по длинной подъездной дорожке, и взгляду Гвен предстал большой сарай из рифленого железа красно-коричневого цвета. Насквозь ржавый. Она вздохнула, уловила запах упадка и запустения.
Проехали пастбища, усеянные брошенной техникой – старым прицепом, плугом на конной тяге, металлическими колесами, еще какими-то незнакомыми предметами. Как и сарай, все было ржавым, неприглядным.
Джордж затормозил у ветхого деревянного дома в окружении нескольких кособоких деревянных сараев.
Кривая растрескавшаяся дорожка вела к скользким от дождя бетонным ступеням. Гвен поднялась на крыльцо. Джордж толкнул заднюю дверь, оказавшуюся незапертой. Внутри маленький дом был грязным, хотя выглядел довольно прочным. Хозяева («прежние хозяева», поправила себя Гвен) оставили тут всю мебель, всю домашнюю утварь. Сама Гвен об этом даже не подумала. Посмотрев на свои аккуратные кремовые туфельки, она поняла, что вообще не подумала ни о чем дальше свадьбы. Глянула на Джорджа. Тот улыбался. Успокоенная, Гвен представила зависть двоюродной бабки и Джин, когда те услышат о туалете и прачечной не на улице, а прямо в доме – в умело, хоть и грубо, сколоченной пристройке к заднему крыльцу.
Пока Джордж заносил чемоданы, Гвен изучала комнаты. Возле задней двери – спальня с ванной, идеально для мальчика. Кухня довольно просторная, с деревянным столом, шестью деревянными стульями и коричневым диванчиком перед камином. И холодильником! Надо же, не забрали… Гвен видела холодильники только в магазинах. Надо полагать, предыдущие хозяева были богачами, несмотря на внешний вид дома. Она заглянула в спальню, смежную с кухней (а значит, идеальную для девочки), и перешла в большую комнату, которая вела к парадной двери. Рядом с дверью располагалась еще одна спальня – эта, наверное, будет нашей, решила Гвен.
Чуть позже она, прихватив четыре полотенца из своего приданого, распахнула дверь рядом со спальней мальчика. Думала увидеть чулан, а обнаружила маленькую комнатку размером с ванную. Вдоль одной стены стоял верстак, как в мастерской Стэна: на таком верстаке она втыкала листья камелий в венки. Противоположную стену подпирал шкаф, в нем отлично поместятся полотенца и белье.
Или каркасы венков, нетерпеливо ожидающие чьей-нибудь смерти.
Глава 10
Джой и Рут
Джой помогала маме готовить Рождественские сладости – песочные коржики и пирожки. В заднюю дверь постучали. Девочка отряхнула руки от муки и пошла открывать с улыбкой, поскольку за дверью наверняка стоял мистер Ларсен с еще большей улыбкой на лице. Мистер Ларсен приезжал каждую среду и субботу.
Он походил на огромного приветливого лесника из сказки. Громко смеялся, носил красные клетчатые рубашки под стать красным лицу и шее, имел самые большие в мире руки и часто путал слова, чем смешил Джой – хотя смеялась она только внутри. За исключением одного раза – тогда восьмилетнюю Джой отправили отнести мистеру Ларсену письмо, по ошибке попавшее в их почтовый ящик. Путь был неблизкий, она его одолела, и мистер Ларсен настоятельно пригласил ее в дом выпить лимонной воды. Джой неловко топталась посреди кухни и смущенно молчала, но помнила, что нужно быть вежливой, иначе отец рассердится. Поэтому она похвалила кухню. Мол, очень красивая. Мистер Ларсен подтвердил с широкой ухмылкой: «И верно, деточка». Добавил – у его кузена недавно дом сгорел, еще и двух месяцев не прошло, пожар начался в кухне. Джой высказала надежду, что с кухней мистера Ларсена ничего подобного не случится. Тот ухмыльнулся еще шире и заверил: «Этого бояться точно не стоит, деточка». Подошел к небольшому красному цилиндру, висевшему на стене у печки, и ласково по нему похлопал. «Вот, только что приобрел расчудесный огнеглушитель». Джой рассмеялась, затем в ужасе зажала рот, но мистер Ларсен продолжил болтать как ни в чем не бывало.
Миссис Ларсен тоже походила на персонажа сказки – на жуткую мачеху. Она была тощей и злой, с длинным крючковатым носом и прямыми пепельно-каштановыми волосами, которые собирала в низкий хвост и завязывала резинкой. Миссис Ларсен зарабатывала небольшие деньги – шила и чинила платья для соседок. Она перебивала мужа и постоянно его бранила.
– Это что, мне убирать оставили? – проворчала миссис Ларсен, войдя в кухню и увидев в раковине пустой стакан Джой, пластмассовую ручную соковыжималку и половинки лимона.
Джой машинально ответила:
– Простите, миссис Ларсен, нет… – И направилась к раковине.
– Не ты. Я ему говорю, – рявкнула хозяйка дома. – Ну?! – Она воззрилась на мужа.
Мистер Ларсен встал, подмигнул Джой, та сглотнула и сказала, что ей пора. Не забыла поблагодарить:
– Спасибо за лимонную воду, мистер Ларсен. И вам спасибо, миссис Ларсен.
Колин был их сказочным сыном, обреченным на странную, печальную жизнь. Правда, Джой нравилось думать по-другому: в Колине таилось волшебство, о котором не знал даже он сам. По маминым словам, Колин при рождении получил мало кислорода. Как это? Джой не понимала. Тридцатилетний Колин до сих пор жил с родителями, помогал отцу Джой на ферме, а в остальное время смотрел Дьявольский ящик, купленный мистером Ларсеном в год проведения Олимпийских игр в Мельбурне. Почти не разговаривал. Мама объясняла – это потому, что Колин хороший слушатель, и, если уж он начинает говорить, то слушать надо внимательно. В его глазах Джой всегда чудились слезы, будто Колин вот-вот заплачет.