Каждый академик является специалистом в какой-нибудь более или менее широкой, более или менее общедоступной области. Лет шесть или семь в Академии установлен такой порядок: доклады чисто специального характера – на заседаниях отделений или общего собрания.
Специалист-докладчик часто невольно увлекается и входит иногда в такие частности или подробности, которые для неспециалистов или не представляют интереса, или мало понятны.
Как-то по окончании заседания спрашиваю одного из сотоварищей, другой специальности, нежели докладчик:
– Какого вы мнения о докладе NN?
– Исследование несомненно имеет важное значение, но самый доклад был утомителен своими подробностями, так что за деревьями и леса не видно. Я видел, как вы спали, и все ждал, когда же вы захрапите.
– Да я не спал, я сидел с зажмуренными глазами, потому что лампа с президентского стола меня слепила, пока ее Александр Петрович не потушил.
Входит Александр Петрович.
– Голубчик, простите, что я так долго не замечал, что лампа на моем столе вам в глаза светит, и я ее так поздно потушил. Каков доклад, как обстоятельно изложен, какая тщательность наблюдений, какая тонкость полученных из них выводов – молодец же NN!
Едет в трамвае моя жена с своей подругой; вагон полон, все места заняты, несколько человек стоит в проходе. Подруга моей жены, как ближайшая, встает и просит Александра Петровича занять ее место:
– Что вы, что вы, я постою, я хоть короткий, да зато устойчивый, – и лишь после настойчивой просьбы согласился сесть.
Входит дама, видимо, Александру Петровичу незнакомая, становится близ него в проходе:
– Не считайте меня невежливым, я бы вам уступил свое место, но мне самому его только что уступила вот эта дама.
Таков был Александр Петрович даже во всех мелочах.
«Little drops of water, little grains of sand make the mighty Ocean and the beauteous Land»,[102] учили меня в детстве. Гигантские труды Александра Петровича стяжали ему славу первоклассного мирового ученого, неизменная же его доброта, искренность, правдивость, доброжелательность снискали ему то уважение, которое к нему питали не только те, кто имел с ним долголетнее общение и дело, но и те, кто знал о нем лишь понаслышке, им же имя – легион.
Сергей Алексеевич Чаплыгин[103]
Постановлением от 20 марта с. г. [1939] Президиум Академии наук поручил академику Чудакову и мне выступить с юбилейным приветствием С. А. Чаплыгину; исполняя это поручение, прилагаю при сем проект такого приветствия и прошу почтить меня уведомлением, соответствует ли это приветствие намерениям Президиума.
При составлении этого проекта я руководствовался следующими соображениями:
а) В приветствии должна быть отражена научная деятельность и научные заслуги юбиляра так, чтобы это было в общем понятно и неспециалистам, которые составят громадное большинство присутствующих.
б) Прочтение приветствия, заключающего этот обзор деятельности юбиляра, не должно продолжаться более 20 минут.
в) Приветствие должно быть содержательно по существу и не представлять собой подобия того акафиста, который как раз теперь по церквам читается.