Они успели. В смысле, не просто залезть в туннель, но и немного пройти вперёд. Если тут и была какая-то опасность, то граги её не чуяли. Да и пронырливая «ищейка» пребывала в нирване. Угол наклона уходящего вниз пола вполне себе приемлемый. Особой вонью не воняло. Впрочем, постоянный плотный контакт с грагами давно приучил носы не деликатничать и не выпендриваться. Ночное зрение сдулось уже через сотню метров – какой-никакой, но свет вокруг для него нужен. И хотя за спиной всё ещё прощально светился кружок входа, мужики вытащили пару заготовленных факелов.

Осветили окрестности: ничего особенного в них не было. Дону всё рисовались картины трухлявого запустения, гирлянды паутины да оборванные кабели – фига с два. Голые гладкие стены да несколько рядов перфорированных каналов, в которых, кроме пыли, других предметов не обнаружили. Зато вскоре спуск стал гораздо положе, и труболазы наткнулись на скелет. А потом ещё на несколько. Вокруг были кучи какой-то трухлятины подозрительно правильных прямоугольных форм. Пара кострищ и следы копоти над отдельными участками перфорированных каналов.

– Факелы в отверстия вставляли, – сообщил Фуф, поковыряв там пальцами и вытерев их о штаны.

– Они сюда не полезут? – поёжилась Паксая, крепче хватаясь за рог Гортензии.

Обе семенили бок о бок по самому центру туннеля, а к их ногам жался Бестолочь. Рамаз продолжал шествие с отвагой профана, не знающего цену опасности вокруг.

– Пока не лезут, – прогудел из арьергарда Тарьяс.

Кутуги и вправду не отважились последовать за врагами в ад. Зато не преминули проводить их самыми поносными напутствиями.

– А они тут от конца света прятались? – на ходу тронул Руф носком сапога очередной скелет. – Или после от кутугов?

– С конца света они б уже истлели, – затянул лекцию дед. – Солнышка тут нет. Да и холодом их не морозит. Опять же, зверьё их не грызёт. Вон, даже граги не польстились с голодухи, когда к нам перебирались. Но, думаю…

Гнер, как и Дон с щупами, не прислушивался к научному бухтению КУСа. Шагая впереди, он, вдруг, остановился и окликнул:

– Фуф! Гоб!

Те по каким-то особым интонациям поняли суть приказа. Запалили ещё один факел и рванули вперёд. И тут свершилось чудо: Блюмкин с Ромео последовали за ними. Рамаз тоже, было, навострил лыжи, но Гортензия недовольно квакнула. Парень обиделся, но ослушаться не посмел. Зато демонстративно отстал от матери.

– Так, верно мать-то говорит, – загудел сзади Тарьяс. – Нечего лезть, куда не просят. Вот армы разведают путь, тогда и мы пожалуйста. А пока нечего.

Впереди бу-бу-бу, за спиной гу-гу-гу. Кажется, эти два психолога решили разбавить гнетущую чёрную тишину. Вон и гадючки о чём-то там шушукаются. И Паксая что-то втирает Гортензии, которая еле волочит ноги. Дон устал бесполезно тормошить «ищейку» и немного расслабился. «Системник» молчит, что, возможно, означает отсутствие опасности. А возможно, просто не может её идентифицировать. Нет, каких-то хищников не ожидалось: какого рожна им тут делать? Они прошли уже почти пару километров и никакой добычи для хищников не встретили. Даже крыс тут не водится. Здесь и микробам-то жрать нечего, не то, что млекопитающим.

Та же фигня с обманувшей ожидания паутиной: мух нет, и паукам тут мёдом не намазано. Одни голые гладкие стены, лишённые даже плесени. Вода под ногами не хлюпала – на мгновенье показалось, что лучше бы она была. Реально муторно влачить своё существование в этой трубе. Такое ощущение, что вот-вот невесомость объявится.

Впрочем, они уже не влачились – как-то незаметно постепенно набирали скорость. Темп задавал не только шагающий впереди Гнер – граги тоже зачастили ногами. Замыкавший колонну Троцкий явно успокоился. И Гортензия приободрилась. Тот первый панический страх забивала возрождённая и ставшая уже привычной установка: пока рядом их «сильные» люди, беды не случится. Щупы, наверняка, постоянно капают ею на мозги сомневающихся.

Кто бы ему чего полезного накапал – с тоской подумал Дон, ощупывая флягу с водой. Потом перешёл на маленькую баклажку в кармане – туда дед залил их профессиональное пойло. Концентрированное – не для всякого. Он вытащил свою драгоценность, выдернул зубами деревянную затычку, обмотанную тряпицей. Сделал малюсенький глоточек и уже через несколько секунд повеселел. А чего он, в самом деле, раскис? Пятнадцать километров – не пятнадцать лет каторги. Да и не пятнадцать уже. А если поторопятся, так и вовсе часа за три управятся.

Гадючки глянули на него и прыснули. Опять подслушивали задрыги! В неверном свете факелов, что несли впереди и позади него, их чёрных глаз почти не видать. А совести в них и при солнечном свете не разглядеть. Девчонки опять зафыркали смешками. Хотел он их приложить, да передумал. Лучше не сотрясать воздух понапрасну. Во всяком случае, здешний воздух – что-то он больно подозрительный. Практически нормальный. И туннель нормальный. И на душе нормально. И «системник» не бухтит. Слишком всё просто, чтобы быть хорошо. Ничего нет подозрительней хеппи-энда.

Давненько Дона не посещало ощущение относительной безопасности существования. Собственно, с первого же дня в этом мире. Нет, понятно, что на выходе из туннеля оно всё снова завертится. Может, покруче прежнего. Но, пока всё пучком. Остаться тут, что ли, навечно?