— Соскучилась по тебе, Яночка, – пьяно пропела Алла, и убрала руки с моих плеч.

— Я тоже, – напряженно ответила ей, недоумевая – мы никогда не были подругами. Не враждовали, но и не дружили. Здоровались – не более того.

Но никогда раньше я не испытывала к ней неприязни, а вот сейчас… сейчас – да. Цвет волос кажется вульгарным, платье – развратным, а сама Алла, нагло вешавшаяся на Мирона, меня раздражает. Захотелось отпихнуть ее, вырваться отсюда.

— Ты надолго домой? Навсегда? Скажи, что навсегда, – всхлипнула Алла, и я поняла – она не слегка выпила, она пьяна в дрова.

— Конечно, навсегда. Алл, может, тебе такси вызвать? – спросила, пересилив себя – мне, хоть и неприятна эта девушка, но ей явно пора домой.

Как и мне.

— Ты чего? Вся ночь впереди, – захихикала она, и начала извиваться рядом со мной в танце.

Ясно, что для нее эта ночь закончится чьей-то постелью, но Алла никогда не была скромницей. Значит, и сторожить ее не стоит, можно просто уйти – сейчас этого никто не заметит.

Только я хотела развернуться, как моего запястья коснулось что-то металлическое, теплое, как согретые в ладонях наручники.

— Тише, тише, – прошептал мне на ухо мужской голос. — Карим передал мне твой приз. Вот, отдаю.

— Почему тебе? – нервно спросила, не оборачиваясь.

Мирон усмехнулся, стоя за моей спиной. Все мое тело реагирует на его близость, особенно волнующую оттого, что я не вижу его. Только чувствую. Сильное тело, то и дело касающееся моего; руки, оглаживающие мою руку, и… надевающие на нее часы.

— Потому что Руслан обойдется, – отрезал он.

— Мне не нужны мужские часы.

— Выбросишь, – прошептал Мирон, касаясь губами мочки моего уха. Глубоко вдохнул, и от всего этого мои руки мелко задрожали. — Если захочешь.

— Спасибо за разрешение. Ты отдал часы, а теперь… – я оборвала свою речь, очень уж голос дрожит.

— А теперь проваливай? – догадался Мирон, и сжал мою талию. — Так?

Я в панике вгляделась в зал. Марины не видно, но она явно где-то здесь. Сторожит, змея, и если увидит меня с Мироном, если решится открыть рот – плохо будет именно мне. В мои слова про их отца никто не поверит, а если и поверят, то закроют глаза.

Мне не выиграть.

— А если я не хочу? – ладони Мирона заскользили по моей спине. Ниже, ниже, накрыли ягодицы, а затем одна ладонь скомкала платье у выреза на бедре. — Как я могу уйти, если знаю твой секрет?