Глава 2

Саша проснулась. Взяла в руки уголек и начертила на стене седьмую палочку. Она просыпается в этом месте в седьмой раз. Периодически ей кажется, что вот-вот этот кошмар закончится, появятся врачи в белых халатах, дадут ей таблетки, поставят уколы и пообещают вылечить. Потому что она сошла с ума. Видимо так и есть. Нет бы как-нибудь поприятней свихнуться: сказочные сны видеть, считать себя Наполеоном и всё в таком духе. Какое-то странное сумасшествие.

Незнакомку звали Хала. Она очень часто повторяла своё имя и отзывалась на него, так что сомнений не было. Хала отвела ее в эту просторную комнату, недалеко от госпиталя, как назвала про себя Саша помещение, где были раненые. Хала приносила еду и воду, Хала принесла что-то вроде матраса. На ощупь ткань напоминала шершавую резину и пахла мхом и водорослями. Это еще ничего. Вода была вполне годна для питья. Мясо было чем-то средним между курятиной и свининой. Без специй и чуток пересоленное. Суп в деревянных мисках пах тиною и на вкус был отвратителен. В первый раз и во второй раз был отвратителен, вчера Саша его поела и сочла что вполне ничего себе супец. Довольно часто она пребывала в каком-то отрешенном состоянии, так что не могла точно сказать, есть здесь ночь или нет. Она не видела темноты за окнами. Из комнаты никогда не выходила, чувствуя безмерную слабость и разбитость, словно кошка в новом доме не вылезает из-под дивана, так и Саша не выходила из комнаты.

Когда она начертила на стене третью черточку, почти сразу после пробуждения легкая каменная дверь с полукруглой аркой отворилась, и в комнату вошли двое мужчин. Они сильно отличались от народности с желтой кожей. Во-первых, оба были привычного роста для рослого мужчины, пропорционально сложены. Взгляд у них был, как бы это сказать – понятный, будто они находятся на одном уровне умственного и эмоционального развития. Глаза у обоих карие, у одного волосы с рыжиной, второй брюнет. Оба аккуратно подстрижены. Во-вторых, на них была одежда. Хорошего качества, темно-серая, почти черная. Черные брюки, черная рубашка с серебряными пуговицами и серебряный пояс. Хорошие сапоги из черной кожи. Такие дороже ее фирменных кроссовок. А еще оружие: на поясах висело то, что можно назвать ножнами для меча, видна украшенная синенькими камнями рукоять мечей. Одеты они одинаково. Это могло означать принадлежность даже ни к одной народности, а к одной сфере деятельности. Как форма у врачей, военных, пожарных.

Саша почему-то испугалась. Испугалась. Обняла согнутые ноги руками и уткнулась носом в колени, не желая их видеть. Они о чем-то тихо переговорили между собой и тот, с рыжиной вышел. Второй, брюнет медленно подошел к ней, сел рядом на корточки и вглядывался в нее. Саша чувствовала на себе внимательный взгляд. Не выдержала и подняла лицо. Некоторое время они молча разглядывали друга.

– Помогите мне, – дрогнувшим голосом попросила Саша и тут же увидела отклик в глазах незнакомца. Он определенно сочувствовал девушке.

– Вы понимаете русский? – с надеждой спросила Саша. Переспросила на испанском и французском и снова получила отрицательный ответ. Когда она замолчала, он сказал: – Тшшшш.

Этот звук понятен и без перевода, звук утешения, просьба успокоиться. И Саша кивнула и решила не бояться, что бы дальше не произошло. В комнате, прямо перед ними появилась сама Саша, точнее проекция. Ну, конечно, же это проекция, ее изображение в объеме. Значит это развитая страна в техническом плане. Тогда где мобильные телефоны, ноутбуки, интернет, – с тоской подумала девушка, как ее проекция исчезла. Появилась проекция ее джинс. Он хочет узнать про одежду.

– Джинсы, – сказала она.

– Джинсы, – с мягким акцентом повторил мужчина. С акцентом, но вполне понятно. В его глазах мельнул озорной огонек и он показал женщину в юбке. Саша не удержалась от иронии.

– С голой грудью ходить можно, в джинсах нет, значит, – и мягко улыбнулась.

Незнакомец понял, что это была шутка, хотя саму шутку определенно не понял. Потом появилась проекция его самого.

– Грис, – сказал он.

– Грис, – повторила Саша.

– Грис Форст, – дополнил он.

– Саша Сумецкая, – сказала Саша, решив не называть полное имя Александра, чтобы не путать Гриса и не обрывать тонкую ниточку взаимопонимания. Потом он просто называл слова и больше ничего не показывал. Из всех названных слов, ей приходилось слышать мориспен и кулькиты, но что значили эти слова она не знала, поэтому чтобы не путать Гриса отрицательно качала головой. В его глазах все больше отражалось удивление, доходившее до изумления и непонимания. Ну теперь хоть кто-то понял чувства Саши. Она также ничего не понимает. Перед уходом Грис что-то сказал – не понятное, конечно, но по интонации было понятно: пытался приободрить девушку, а вскоре после его ухода пришла Хала с доской из тонкого камня и углями и нарисовала окно, ложку (она у них не такая глубокая и более широкая), миску, простые геометрические фигуры, части тела. «Учиться, учиться и еще раз учиться», – вспомнились слова В.И Ленина. Это он точно про Сашку написал. Как знал. Первое время обучение давалось с трудом, будто и пропали все ее способности усваивать материал, а память стала, что сито. Влияло общее состояние Саши, но скоро она «поймала нужную волну» и сегодня на седьмой день ждала прихода Халы и в голове новые слова сами складывались в предложение. Язык банки не сложнее английского. Пока до спряжения глаголов дело не дошло, но судя по разговорам за стеной, прошлое время строится просто – к глаголу в настоящем времени добавляется «бао» и дело в шляпе. Для образования будущего «бао» стоит перед глаголом настоящего времени. Сами желтокожие люди называют себя банки. Если бы Саши было до смеха, она бы, конечно, посмеялась. К тому же она не добавляла едва слышимую «г» после «н» так что получалось: – Бангки, – произнесла Саша. Язык бангки на фонетической основе.

Хала вошла без стука. Бангки обычно не стучатся, у них не принято. После двухчасового урока Хала ушла и Саша впервые остро почувствовала одиночество. Верно «кошке» пора вылазить из-под дивана. Угрозы нет. Она вышла в коридор и прислушалась. Ветер с легким свистом гуляет по пустым коридорам, приносит незнакомые запахи и обрывки слов. Огонь в нишах не обогревал каменную пустоту и не мог заменить человеческое тепло. Величие изящных сводов приводило в восторг и недоумение: для кого строились эти просторные коридоры, эти комнаты с удивительной белой кладкой красивейшего камня? Трудно представить, сколько трудов было вложено в строительство, сколько намозоленных рук приложили свой тяжелый труд к вытесыванию блоков, сколько умных голов потребовалось для инженерных расчетов и все стоит пустым. Пол выложен маленькими синими и зелеными камушками прекраснейшей мозаикой и присмотревшись, Саша заметила, что рисунок повторяется и тут ее осенила догадка: вполне может оказаться, что это заброшенный храм, коих полно в Азии и Америки. Отчим любит программы про древних пришельцев, современных пришельцев и прочую потустороннюю чушь и в этих программах мелькали подобные постройки. Прямо точь-в-точь она припомнить не могла, но что-то похожее определенно было. Вот этот храм вполне могла использовать одна из сторон уже современного военного конфликта, как укрепление.