Стройный парень лет тридцати, рубаха с засученными рукавами открывает ряд татуировок, плюс нечто невнятное на пальцах изображено. Сидел или косит под урку?

— Вечер в хату. Ты кто по жизни? — говорю, что вспомнил из фени.

Урка опешил.

— Слышь, боксер, я ведь не посмотрю…

О чем он собирался сказать, я не дослушал — резко ударил кулаком ему под ребро, и рукой придержал — упадёт ещё, витрины побьёт.

— Тебя в школе не учили, что девочек бить нехорошо? — спросил еле слышно я, хотя мне пока ответить не могут. — Женщин бить — последнее дело.

— Она мне изменяет, — просипел тот. — Тебе, правильному, не понять.

— Два варианта: не живи с ней или терпи. Ещё услышу хоть слово грубое о ней, найду, и тебе параша на зоне за радость будет. — Ясно? Не слышу.

— Ясно мне…А ты, — развернулся он к Маше, — на суд завтра не опаздывай и учти — алименты я всё равно платить не стану, может вообще не от меня она, — сказал парень.

— Да она копия твоя! — ахнула его жена. — Будешь платить двадцать пять процентов, куда денешься.

— Устроюсь сторожем на полставки, будешь десять рублей получать, — со злостью сказал муж.

— Ты это, если будут проблемы, скажи, и на развод могу с тобой пойти, — предлагаю я.

— Нет, не надо, спасибо. Мой папа ему уже всё объяснил, и ты ещё чуть не побил, — засмущалась Маша.

— Зря не побил, руки чесались, — признался я.

То, что у судьбы есть чувство юмора, я понял, выйдя на улицу и не увидев Бейбута там, где я его оставил. Мой друг нашёлся за углом, а рядом с ним сидел, прислонившись к кирпичной стене магазина, с разбитым лицом этот самый муж.

— Что? Он сам нарвался, толкнул меня, чуть не разбил майонез в банке, а потом ещё и узкоглазым обозвал! — огрызнулся на всякий случай Бейбут, ещё не зная, что я его ругать не стану. — Теперь и он узкоглазый! Злой как черт был, а я при чём?

— Всё правильно сделал, — солидно сказал я. — Нечего девушек бить и маленьких!

— Он бьёт как кувалдой, у меня в голове звенит, — пожаловался вслух парень.

— Что ты хочешь, он тоже боксёр, — притворно посочувствовал я.

— Да я ударил-то его раза три, — ворчал мой друг по пути в общагу.