Вот, так намного лучше!
Спускаюсь на летнюю террасу. Мама первой меня замечает, радостно улыбается и подмигивает, одобрив смену имиджа. Отчим поднимается и отодвигает мне стул. Он вообще джентльмен до мозга костей и всегда так себя ведёт: встаёт, когда девушка из-за стола выходит, дверцу машины открывает и руку подаёт. Мне сначала претили такие старомодные заморочки, но потом я даже прониклась его джентльменством.
— Прекрасно выглядишь, — улыбается Василий Андреевич.
— Спасибо.
В горле сухо, лицо и шея гореть начинают. Александр смотрит. Я всей кожей его взгляд ощущаю, всем своим естеством на него реагирую.
Поднимаю голову. До боли закусываю нижнюю губу. В глазах моего сводного брата огонь полыхает, тёмный, злой, нехороший такой огонь. И я не понимаю, что опять сделала не так.
5.2
Алекс
Я ни хрена не понимаю. Мика строит из себя обиженную девчонку, в её голосе разочарование и боль слышны, да только она объяснять ничего не хочет. Не силой же её заставлять!
Я что-то упускаю.
И чувствую себя последним идиотом. Не узнать собственную сестру — это верх невнимательности. Мика права: она всего лишь накрасилась да шмотки красивые надела, и этот дешёвый трюк сработал. Я не сопоставил Мику из прошлого и Кристину из настоящего. Эти две девушки казались мне совершенно разными. Одна — романтичная странная зануда-прилипала, вторая — раскованная, красивая и, да, тоже немного странная, но безумно соблазнительная.
Как только губы её охренительные вспоминаю — член снова каменеет.
Я моментально узнал в Мике Кристину. Голос тот же: глубокий, чувственный, мелодичный. И губы, от которых меня ведёт. Я сразу же к отцу пошёл, чтобы над собой контроль взять. Слушал папины рассказы про строительный бизнес и новую сделку, а сам про Мику думал.
Она на меня ещё смотрела исподлобья, с опаской, видимо, боялась, что я её узнаю. Пучок этот дурацкий, очки… На что только надеялась?
Мне хотелось затащить её в подсобку и допрос устроить. С пристрастием. Я сдерживался. Пока она сама в дом не ушла.
Прижал её к стене и тот же аромат духов ощутил. Их она не удосужилась поменять. Мика закрылась от меня, как только я её Кристиной назвал. Начала защищаться, какой-то бред нести о том, что хочет лишиться невинности со знакомым человеком.
Мы пять лет не виделись, какой я ей на хрен знакомый? Да и раньше мы не дружили, мне с малолетками скучно. Стоило это Мике сказать — голос повысила, дышала тяжело и рвано, ударила меня и обиженку включила.
На правду не обижаются. Пора бы ей повзрослеть.
Короче, Мика обвела меня вокруг пальца, прикинувшись другим человеком, а виноватым во всём оказался почему-то я. Женщины — поразительные существа. Сами себе что-то придумают, сами обидятся, а ты смотришь на них и ни черта не понимаешь.
У мужиков всё просто: есть недовольство, обида, злость — скажи это прямо в лицо, мы сразу вопрос решим и закроем. Потом ещё и лучшими друзьями станем. Мы так с Романычем скорешились. Больше десяти лет уже общаемся.