— Мне нравится тебя целовать, — шепчу я.

Пальцы становятся непослушными, но я справляюсь с последней пуговицей. Любуюсь красивым телом Алекса: мускулистая грудь, рельефный пресс с шестью кубиками. И татуировки.

— Они что-нибудь означают? — спрашиваю я, обводя пальцами первую звезду. Всего их пять. Они на рёбрах выбиты. Наверное, это очень больно — делать тату, особенно на таком чувствительном месте.

— Нет, — дёргает головой Алекс. Ему некомфортно.

Я стаскиваю с него рубашку, чуть приседаю, желая его подразнить. Касаюсь языком кожи рядом с пупком, в глаза его тёмные смотрю. Они полыхают, словно адское пламя. Если бы не вино и моя безответная влюблённость, я бы никогда так раскованно себя не вела. Дотрагиваюсь губами до каждой татуировки на его теле, поднимаюсь выше, к напряжённой, быстро вздымающейся груди.

Алекс не останавливает меня. Не давит на плечи, вынуждая упасть на колени, не заикается больше о минете. Оказывается, мужчиной легко управлять. Даже тем, кто раньше казался неприступной холодной скалой.

Проглотив тугой ком, застрявший в горле, я опускаю руку и касаюсь стальной пряжки ремня. Алекс не расстегнул брюки до конца, так что я завершаю начатое. Чувствую его твёрдость сквозь ткань чёрных боксеров. Во рту слюна скапливается, я горло прочищаю и охрипшим голосом предлагаю:

— Может, переместимся в спальню?

— Нет.

И прежде чем я успеваю задать следующий вопрос, Алекс подхватывает меня и усаживает на стол. Задирает платье до самых бёдер, дёргает вниз трусики. Я даже вскрикнуть не успеваю, как моё бельё летит на пол. Теперь на мне только платье — и ничего более.

Алекс становится между моими разведёнными ногами, проводит по моим губам большим пальцем, а затем надавливает.

— Открой рот, — командует.

Я слушаюсь. Смотрю в его глаза, не мигая. Обхватываю палец губами, смачиваю языком. Жмурюсь. Низ живота простреливает током. Ёрзаю на столе, пытаясь умоститься поудобнее, и обвиваю бёдра Алекса ногами. Его член вжимается в меня. Даже через ткань платья и боксеров я чувствую, какой он возбуждённый, горячий, твёрдый.

Дрожь прокатывается по моему телу. Дыхание сбоит. Я следую за своими желаниями и посасываю палец Алекса. При этом в глаза ему смотрю, каждую эмоцию хочу словить и запомнить. Другой такой возможности не будет. Сегодня он в первый и в последний раз проявляет ко мне какие-то чувства.

— У тебя охеренные губы, — бормочет Алекс и целует меня.

Сразу глубоко и напористо. Мы сталкиваемся языками, я что-то невнятное мычу. И бёдрами непроизвольно двигаю.

Алекс чертыхается, проталкивает руку под моё платье. И касается меня там. Его пальцы утопают в моей смазке, а мне так стыдно, что словами это не описать. Лицо горит, мысли путаются. Я пытаюсь свести ноги, но Алекс лишь криво усмехается и качает головой.

В отместку я его нижнюю губу прикусываю. И тут же языком по ней провожу, чтобы неприятные ощущения убрать.

— Ты пиздец какая мокрая, — говорит он с восхищением, что ли.

Совершает круговые движения вокруг клитора, ласкает половые губы. И при этом язык в мой рот запихивает, целует, словно ненасытный зверь.