Хотя было бы не плохо.

— Тебе.

— За-чем?

Снова улыбается. И он же вроде не дурак, тогда что это за колесо чёртовой фортуны, крутящей нас по одним и тем же вопросам?

— Зачем?

Немного приближается, пока я отшатываюсь чуть ли не к краю.

— Открой.

— Зачем!?

— Нин…

Ладно, выдыхаю, садясь и поджимая под себя ноги.

Нет, мне очень любопытно, что там такое. Я уже напридумывала себе тысячу образов, думая, какое оно: тоненькое или что-то масштабное, с камешками или без. Но зачем? И брать от него что-то сейчас — это непосильная дичь даже для меня.

Я всё же выдыхаю и тянусь к его ладони. Синий бархат, нежный на ощупь. Аккуратный позолоченный крючок, который он даже закрыл. Я сдвигаю его подушечкой указательного, желая списать свой трепет на что угодно.

Каким оно будет? Кольцо, которое я не смогу принять.

Мне, кажется, никто никогда не дарил именно кольца. Тёма так точно, а больше было некому. Отец предпочитал деньги в качестве подарка или подачки. Тёма… шмотки, пати, карточки с безлимитом.

Так, какое оно?

Подцепляю край, прикусывая губу. Мне даже страшно смотреть на лицо Дамира, наблюдающего за моими эмоциями.

Да, это слабость, но я всё равно не могу…

Синий бархат сменяется алым шёлком, маленькой подушечкой, в которую вложено оно.

Выдыхаю сквозь боль в грудной клетке, отвожу взгляд и пока не нахожу слов.

— С днём рождения, моя Нина. — Откликается Дамир, сам доставая аккуратное золотое колечко, обвивающее листочками небольшой гладкий камень цвета его дурацких волчьих глаз. По этому камешку бегает тонкая полоса блика. И я не знаю, как теперь быть.