Его, впрочем, не нужно было подгонять. Сделав глубокий вдох, он двинул лезвие дальше вдоль верхней кромки помеченного камня. Послышался тот же самый звук, и посыпались крошки засохшей извести. Затем раздался щелчок, и каменная пластина приподнялась. Одрина тотчас подхватила ее и отложила в сторону.

– Ну, что там? – спросил Ричард.

Джилс немного отодвинулся, чтобы все могли взглянуть. По всей видимости, изначально имевшаяся в фундаменте выемка была несколько расширена, и в ней находился комкообразный сверток – нечто завернутое в обрывок полинявшего бархата.

Затаив дыхание, Джилс извлек сверток наружу. Это был небольшой, но довольно-таки увесистый мешочек, затягивающийся шнурком. Джилс дернул истлевшую от времени завязку, и та лопнула.

– Ну что, папа… Окажешь нам честь?

Отец подставил ладонь, и Джилс высыпал на нее содержимое мешочка. Сверкнули грани камней, блеснуло золото, и Ричард поспешил подставить другую руку – чтобы ничего не упало на пол.

Леди Ирвинг восторженно выругалась.

– Совершенно верно, миледи, – согласился с ней Ричард. И казалось, будто бриллианты подмигивали и улыбались им.

Присев на корточки, Ричард принялся аккуратно выкладывать драгоценности: брошь в виде полумесяца, инкрустированный жемчугом гребень для волос, каплевидные серьги, кольцо, ожерелье… Причем камни на всех украшениях были бесподобными, в особенности – на ожерелье. Эти ювелирные изделия составляли целое состояние, вполне достаточное для того, чтобы начать и серьезный бизнес, и… совершенно новую жизнь.

Джилс судорожно сглотнул и пробормотал:

– Одрина, мы с отцом еще накануне решили: если найдем драгоценности, ты сможешь выбрать любую понравившуюся тебе вещь.

– Это еще почему? – удивилась она, оторвав взгляд от украшений.

– Потому что ты тоже участвовала в этих поисках. Потому что я не хочу, чтобы ты когда-либо ощущала себя… словно в клетке. Ты должна иметь право и возможность сама определять свою цену. Любым способом, по собственному желанию.

Ричард откашлялся и тихо сказал:

– Эстелла, давай оставим их наедине.

– Да ты что?! Это же интереснее, чем в театре! – воскликнула графиня.

Ричард тем не менее увлек ее к ящику для пожертвований, в который тотчас же высыпал содержимое своих карманов. Посмотрев им вслед, Одрина снова повернулась к Джилсу.

– Так вот, если тебе интересно знать, чего я на самом деле хочу… Мне хотелось бы, чтобы мы поженились. Понятно, что ты к этому не расположен, но если единственное, что мешает нашему союзу, – твои руки… а также моя гордость, мое социальное положение и та дистанция, которая…

– Такой длинный список?.. – с улыбкой перебил Джилс.

– Но я еще не упомянула о чувстве собственного достоинства, ты заметил?.. – Одрина на секунду задумалась. – Дело в том, что с тобой я ощущаю себя… самой собой. Да, именно так. – Она переплела свои пальцы с его пальцами. – Если понадобится, мы используем на лечение твоих рук все мое приданое – даже если нам придется жить в простой хижине, которую ты сам же и построишь. И если то, о чем я говорю, кажется тебе возможным, то не молчи, скажи. Потому что я уже начинаю нервничать… – Ее лицо, однако же, никоим образом не выражало эту нервозность.