и человек плотник и человек стекольщик

все мужчины в семье были совершенно безрукие

даже мой прадед-часовщик

а ведь казалось бы тоже ремесленник

памятник этой безрукой враждебности к материи

стоит у меня в прихожей

эта наборная шкатулка орехового дерева

с остатками перламутровой инкрустации

поверху порубленная топором не окончательно

а слегка но очень густо

я-то знаю кто это проделал и зачем —

на каляевской было печное отопление в пять печей —

в ванной для подогрева воды в колонке

в коридоре в спальне в столовой

и в комнате у тети сони

прадед любил топить печи

садился на скамеечке перед печкой

аккуратно укладывал рыхлым штабелем

наколотые в сарае поленья

а потом на этой самой шкатулке