— Пять процентов? — скрипя зубами, я предложил рукав от шкуры неубитого медведя.
— Двадцать пять было бы лучше, — тут же откусил кусок от виртуальной шкуры электронный упырь.
— Шесть процентов и можете не делать мне бонусную скидку, — щедро выложил я последний козырь.
— Пятнадцать, а скидка так и так не действует. Это отдельное соглашение, поэтому не попадает под общие основания.
— Черт с тобой, кровопийца ацтекский. Пусть будет пятнадцать.
— С вами приятно иметь дело, господин Айван. Номер счета: 1001001|Kaqulja.
«Ваш баланс: 2, 31/144 золотой унции»
Не понял? Это ещё за что?
— Три золотых унции за обслуживание счета, абонентская плата за один лунный месяц, — ласково улыбается искусственно разумный мерзавец.
Ну и ладно, тут или пан или пропан-бутан, как говорят газовики. Стоит ли плакать о копейках, если на кону целое состояние? Вопрос риторический и ответа не требует, но денег все равно жалко. Обули меня снова, на ходу подметки срезали.
Возвращаясь к тому, что я озвучил сам для себя чуть ранее. В чем же праздник? Откуда упадет мне кусочек счастья, выраженный в золотых унциях? Ответ очевиден: я знаю лишь одного господина, который гарантированно обладает указанным сокровищем. Тот факт, что указанный господин не является человеком лишь укрепляет мое желание и избавляет от моральных страданий. Остался сущий пустяк — придумать, как изъять его у господина вице-губернатора. Причем, так чтобы он добровольно и с радостью им поделился. Впрочем, можно и без радостных проявлений — это лишнее.
Глава 3
— Виталик, зайди, пожалуйста ко мне, — с чего бы Мегере меня вызывать к себе на ковер?
На ватных ногах направляюсь в начальственный кабинет, чувствуя себя начинающим дрессировщиком в клетке с не кормленными неделю тиграми.
— Присаживайся, в ногах правды нет, — Майя — сама любезность, улыбается радушно, от чего пятки прыгают в сторону сердца. Или наоборот? Не к добру это. — Кофейку? С коньячком?
Не дожидаясь ответа, открывает шкаф и достает початую бутылочку французского коньяка. Понятное дело — не кизлярский же ей хлестать. Но не это меня удивляет. В приоткрытую дверь я замечаю на полке в шкафу выставленные в ряд пять фотографий с траурными ленточками на углах. На полочке ниже — увесистый томик «История КПСС» и пожелтевшую газету «Правда».
— Видел бы ты свою рожу, Шарапов! — выводит меня из ступора голос начальницы. Вид она имеет довольный и торжествующий.
— Кто такой Шарапов? Не знаю никакого… Ээээ, вы что-то сказали, Майя Ахметовна?
— На хлебни коньячку, успокойся. Не было никаких пяти мужей. Я сама это выдумала. И годов мне всего сорок три. Могу паспорт показать, если не веришь.
— Что вы, конечно верю! И вообще вам и сорока двух не дашь…с половиной.