Присутствующие никак не комментируют, задумчиво ожидая когда их молодой и не слишком адекватный предводитель закончит нести словесную ахинею. Но и меня понять можно, не каждый день такие судьбоносные решения принимаются. А сегодня именно такой случай. Надо думать, как нам жить дальше.

Присутствуют четверо, включая меня. Олег, Серега и Саркисян-младший в качестве ассоциативного члена. Что сие означает, я догадываюсь смутно, но термин нравится и звучит солидно. С Арменом вроде бы помирились, и даже выпили мировую позавчера, но входить в наш дружный коллектив он не пожелал. Родственные связи оказались сильнее, поэтому он здесь сейчас находиться в качестве наблюдателя и полномочного представителя от своего клана. Учитывая, что склад для хранения мы арендуем у его папаши, то сотрудничество наше взаимовыгодное.

К сожалению, Ара не послушался доброго совета и не вложил все полученные от Танечки деньги в надежный товар, поэтому сейчас кусает локти, считая упущенную прибыль. В этом нет его вины, поскольку решение принимал не он, а Саркисян старший, который просто не поверил в грядущий обвал, а переубедить его, если он того не желает — дело тяжелое, почти невозможное. Однако, после случившейся катастрофы, папаша резко поменял мнение, клятвенно обещал всяческое содействие и похоже стал прислушиваться к нашему мнению.

Максимум, на что хватило его решимости после двух часов уговоров — закупиться сахаром-рафинадом на свои личные деньги. Но всего на сто пятьдесят тысяч. Хранятся они тоже на нашем складе, «втайне» от родственников.

— Какие будут предложения? — предлагаю высказаться всем желающим.

— Что тут думать? — удивляется Серый. — Продавать смысла не вижу. Что нам потом делать с этими бумажками? Люди наоборот, не знают куда от этих бумажек избавиться.

Остальные члены конгресса молча кивают в знак согласия.

— Ладно. Давайте сперва проведем инвентаризацию наших запасов. Заодно оценим рыночную конъюнктуру: что почем сейчас продают и покупают. Выкладывай, журналистская душа, что мы сейчас имеем в закромах. Вагоны пока не считаем, их ещё со станции вытащить надо.

— Пятьсот килограмм чая индийского в пачках. Тушенка — две тысячи банок. Сахар в мешках — восемнадцать тонн. Макароны — пять тонн. Мука — две тысячи кило. Водка — двадцать ящиков. Это то, что в оптовых количествах. Остальное не желательно трогать, самим пригодится, из расчета на год запасов примерно. Есть ещё лекарств тысяч на сто. Бытовой химии примерно на сто пятьдесят. Остальное по мелочи. Вода в пятилитровых канистрах — я так и не понял зачем нам её столько? Но тебе виднее. Рыбные консервы на восемьдесят «тыр». Крупы — сорок мешков разной всякой.

— Сколько денег потратили?

— Два миллиона триста тысяч или около того. Точно не считал. Без учета сахара-рафинада, — кивок в сторону владельца с армянской родословной.

— Хорошо. Теперь Ара поделится с нами информацией, что происходит с ценами в городе.

— С ума люди сошли савсем. Цена скачет, по три раза в день меняют. Оптовики не работают, ждут, никто рисковать не хочет, товар держат. Супермаркет, вы сами знать, что твориться.

Что твориться с гипермаркетами мы знаем. Большая часть закрыты, а те что работают, выглядят как мавзолеи на Красной площади в советские времена. На улице очередь в километр длиной, а внутри пустота — ассортимент, скажем так, не велик. Удивительно, что они вообще функционируют — городская администрация неожиданно проявила прыть и взяла под контроль всю торговлю. Товары теперь отпускают строго по лимиту, не более двух килограммов в одни руки. На кассах дежурят полицейские, они же усмиряют толпу снаружи. Цены в магазинах выросли где-то раза в три, у перекупщиков, которые мгновенно материализовались из вакуума — раз в пять-десять выше докризисных.

— Это хорошо. Значит, мы легко найдем покупателя на наш товар за хорошую цену?

— ??? — три одновременно вопросительные и удивленные физиономии намекают, что мои друзья-акционеры возможно усомнились в душевном здоровье их председателя.

— Поясни, — мрачный взгляд Сереги не предвещает ничего хорошего. — Зачем нам менять реальный товар на бумажные фантики в такой неподходящий момент?

— Конечно, объясню. Тут все просто. Первое и самое главное, что вы упустили из виду — это наши долг перед банками! Их надо срочно погасить целиком и полностью.

— Это ещё почему? — насупился начинающий эксперт-экономист, но по его виду стало понятно, что он и вправду упустил из виду это обстоятельство. — Куда нам торопиться, инфляция может быть астрономической, и тогда мы легко закроем любой кредит, продав пару ящиков тушенки!

— Свежо предание, да вериться с трудом. Вы забыли в какой стране мы живем? Или вы думаете, что кризис за неделю поменял мировоззрение наших банкиров, резко перевоспитал их и они смирятся с потерей всех своих богатств? Так вот, ставлю «Хеннеси» против осетинской «паленки», что банковский процент через очень короткое время дней взлетит до небес. И никаким ящиком тушенки вы не отделаетесь. А брутальные ребята с паяльниками и утюгами быстро разъяснят вам новую монетарную политику.