— Эээ… А что там случилось? Больным не докладывают пшенку в перловую кашу? Какое мы имеем отношение к нашей родной медицине, будь она неладна?

— Ты оперативные сводки смотришь хоть иногда?

Я хотел задать встречный вопрос: «У нас есть какие-то сводки?». Но вовремя захлопнул клюв, сообразив, что нечто подобное Михаил мне как-то говорил, еще в первые дни моего стажерства. Но я же не арифмометр, чтобы запоминать все подряд: и нужное, и ненужное. Поэтому и забыл с чистой совестью. И вправду, нафига нужна мне статистика пожаров и самоубийств, с разбивкой по районам и сельсоветам?

— Вижу, что не читал. Иначе знал бы, что главного врача онкодиспансера вчера сняли с должности. За полный провал в работе.

— Правильно. Как говорил товарищ Зюганов — всех их надо к стенке. Оптом. Но я с ним не во всем согласен. Достаточно справедливого суда.

— Шутишь? А зря. Рост смертности в диспансере на 45 % за последние два месяца! Тебя не смущает указанный срок?

— Думаете, это как-то связанно с нашим беглым депутатом?

— Вот ты это и выяснишь. На месте уже работает комиссия из минздрава. Обратишься к Дмитрию Адольфовичу Сапогину, он тебе все нужные документы организует, прежде всего опроси сотрудников кухни. Особое внимание обрати на поставщиков продуктов. Кто, откуда, когда контракт заключили. В общем, сам разберешься.

— Разрешите, выполнять?

— Катись, давай. И помни, что безделье развращает, приводит к разгильдяйству и упущениям в работе. Искупи все свои прегрешения трудом праведным! — с этим напутствием меня благополучно вышвырнули из офиса. Радует, что штраф не впаяли. А ведь он явно напрашивался.

Здание онкологического диспансера само по себе, не очень приятное место, а тут ещё и аура смерти прямо-таки давит. Хотя, конечно, это самовнушение и подсознание балуется. То, что главрач заслуженно слетел с должности — это к гадалке не ходи. Здание не видело капитального ремонта с советских времен, внутри сырость, грязь, отвалившаяся штукатурка. Воровал явно без совести и берегов. Другие больницы все же получше выглядят, по крайней мере, те в которых я изредка бывал.

Дмитрий Адольфович произвел двоякое впечатление. Вроде бы улыбается, доброжелателен и даже слегка услужлив, но какой-то скользкий и неприятный. Пообщавшись пару минут, вдруг осознаешь, что собеседник просто невероятно глуп, однако умело это скрывает за шелухой заученных фраз и выражений. Бывают такие типы, вроде бы все правильно говорит, а некоторые слова употребляет не понимая их смысла или просто не к месту. Оно бы и не мое дело, но помощник из Адольфыча ни к черту. Папа у него поляк, кстати. Отсюда и отчество странное.

Может, умом товарищ из СЭС и не блистал, но хорошо это компенсировал хитростью и удивительной пронырливостью. Про таких говорят, что без мыла в мыльницу влезет. Так вот у меня сложилось полное впечатление, что этот услужливый гад нагло и упорно саботировал мое расследование. Документы куда-то испарялись, кухарки исчезали, а все начальство неведомым образом телепортировалось куда угодно, но только подальше от меня. Впрочем, начальства, как такового в больнице почти не осталось, а учитывая, что тут ещё и комиссия из министерства их терроризирует, то может зря наговариваю на хорошего человека?

Еще раз посмотрел на «хорошего человека», понял, что погорячился с последним описанием, махнул рукой и выбрался на улицу. Тут хоть воздух свежий, и атмосферы нет давящей. Все равно, толку от моего расследования никакого.

Впрочем, снаружи не намного приятнее. Холодно, пасмурно, ветер противный. Деревья черные скрюченные, словно больные. Такие только в фильмах про Зону снимать, причем про чернобыльскую, а не колымскую.

— Деревья, говорите…

Подошел поближе, внимательно рассмотрел. А деревья действительно больные, словно прокаженные. Изъеденные, местами почти насквозь, в труху. С черными пятнами лишая или плесени какой-то. Кусты, кстати тоже пострадали.

Если предположить, что это как-то связано с последними событиями, то можно сразу отбрасывать версию о «пищевой» атаке. Воздействие явно шло извне, иначе растения перед зданием больницы не пострадали. С одной стороны, это теперь не наша сфера интересов, и можно с чистой совестью валить из этого неприятного места, сообщим начальству о своих выводах. С другой стороны, остается шанс, что эти события все же связаны с историей депутата Юсупова, и тогда надо доводить расследование о конца. Правда, не факт, что это будет конец дела, а не следователя.

Старое правило кладоискателя: если ты точно знаешь, что черная кошка в темной комнате есть, то ты обязательно на неё наступишь. Так и здесь. Если есть уверенность, что больницу обработали снаружи, то найти откуда это делалось — вопрос времени и наблюдательности.

Довольно четко удалось установить сектор воздействия — с обратной стороны здания больницы деревья и кустарники почти не пострадали. Значит, источник излучения находился прямо напротив центрального входа, через дорогу, там где расположены старые пятиэтажки.