Глава 12

Дерьмо. Провалялась всю ночь и не смогла уснуть. Да как он вообще смеет со мной вот так… Я ему что? Игрушка? Привык к своим надутым бабам, которым, если ты с деньгами, то и на кривой козе — красавчик. Просто эпатажный.

Заплатил он. И что? Мне в объятия к нему прыгнуть? Кричать: «Алекс, я ваша навеки!» — и нестись, теряя по дороге одежду? Ещё и ключи от машины не оставил, так с ними и ушёл. Гадство!

Девочки ещё спали, а я уже успела приготовить завтрак и сейчас допиваю кофе. Из окна мою малышку не видно, но я достаю вторые ключи и запасной брелок от сигнализации. После завтрака поедем с девочками навещать Молота. Лучше потерять часть имущества, чем честь. С меня хватит!

Девчонки с утра тоже хмурые. Солнышко не светит, зубная паста убегает и каша с комочками. Ну и что, что рисовая? Это комочки. Точка.

Все на взводе мы выходим из дома и бредём вдоль ряда машин, искать свою красавицу. Я ещё с нагрузкой в виде автокресел. Проходим весь двор. Нет машины. Только чья-то разбитая колымага выделяется на общем фоне. У неё передний номер оторван, но цвет похож на нашу. Топаем в обратную сторону. И снова ничего не находим.

Решаем вернуться к разбитой машине. Я уже понимаю, что это моя девочка, но мозг отказывается верить. Стёкла разбиты, зеркала оторваны и сама машина мятая, как будто её дракон пережевал и выплюнул. Вот значит как. Не согласилась принять подачку, и он психанул?

Меня потряхивает от гнева. Что за детский сад? За что он так со мной? Ставлю автокресла на асфальт и набираю Алекса. Сердце стучит в голове, как бешеное.

— Ясь, перезвоню. Мне сейчас некогда, — томный бархатный голос успокоил бы кого угодно, но только не меня, со скоростью «Сапсана» скатывающуюся в истерику.

— Ты! Ты! Если ты через пятнадцать минут не приедешь, то я за себя не отвечаю! И ты точно об этом пожалеешь, Алекс-с-с, — последнюю букву я шиплю так, что любая змея от зависти удавится на своём хвосте.

— Ясь, у меня совещание, — укоряет он.

— А-а-а. Ну совещайся, только потом не жалуйся. Ненавижу тебя! Что угодно ожидала, но только не этого. Подлый, мелочный болван!

Сбрасываю звонок и иду осматривать машину. Всё это время девочки тоже оглядывают груду металла родного цвета и уже раз в двадцатый спрашивают, что с ней случилось.

Глазам не верится. Может, я всё-таки сплю? Трогаю каждую детальку, глажу каждую вмятину, обхожу вокруг раз пять, но реальность не исчезает. Более того, находится отодранный номер. А он действительно вырван, мне это не кажется. Просто по-другому не могу объяснить его покорёженность.

На переднем сиденье валяется клочок бумаги. Беру его в руки, разворачиваю, а на нём печатными буквами написано: «ПодпЕши развод». Без сил сажусь в детское кресло, закрываю лицо ладошками и плачу. Девчонки пытаются усесться мне на коленки и поддерживают воем. Так нас и застаёт Алекс. Приехал, гад!

— Девочки, что случилось? Почему…

— Почему? Ты меня спрашиваешь? — Поднимаю на него глаза и со злостью швыряю в него запиской. — Когда звонила, думала, что это ты. Потом записку нашла. Что? Сам ручки не пачкаешь?

Алекс внимательно осматривает записку. Хмурится. Идёт к машине, а мы всё это время пялимся на него. Даже молчим, не сговариваясь.

— Вставай. И Ясмина, запомни раз и навсегда, я так не действую. Это не мои методы. Да, мне с тобой сложно договориться, но я стараюсь. Давай сюда кресла, — мы идём к его машине, он открывает заднюю дверь и устанавливает их на сиденье. — Что я? Мальчик? Я стараюсь дать тебе выбор, — его холодный тон остужает мою бедовую голову.

— Ты не даёшь мне его, — тут же возражаю я.