Мучительная боль от раны на голове, терзавшая его весь первый день, начала утихать на второй. А может, ему это только казалось, потому что пузыри на руках от ручки саквояжа, а на ногах — от тесных ботинок нестерпимо жгли кожу, отвлекая внимание от раны. Так или иначе, к концу второго дня Демьен чувствовал себя совершенно несчастным.

Это была чистая удача, что он заметил огонек, уже собираясь завернуться на ночь в балахон. Огонек казался далеким, таким далеким, что Демьен едва не счел его за плод воображения. Понадобилось немало времени, чтобы из дрожащей точки мерцание превратилось в весело пылающий костер, настоящий костер на стоянке. Потом Демьен учуял аромат кофе, запах жареного мяса, и его желудок заурчал в предвкушении пищи.

Он почти дошел до костра, оставалось шагов двадцать, когда его шеи коснулся холодный металл и послышался щелчок взводимого курка. Демьен не чувствовал больше никакого движения, но одного лишь щелчка оружия оказалось достаточно, чтобы удержать его от следующего шага.

— Ничего лучше не придумал, чем подойти к чужому лагерю без предупреждения?

— Я блуждаю уже два дня, — устало ответил Демьен. — И я не знал, что здесь в обычае сперва предупреждать, а потом уже просить о помощи.

Молчание, сильно действующее на нервы. Демьен сообразил добавить:

— Я безоружен.

Еще один щелчок — и Демьен понял, что смертельная опасность миновала и, судя по звуку, оружие убрано в кожаную кобуру.

Демьен повернулся лицом к своему избавителю — или по крайней мере к тому, кто, как он надеялся, препроводит его в цивилизованный мир. И был немало удивлен, увидев перед собой почти мальчика, который, в свою очередь, с изумлением уставился на него. Мальчик был не слишком рослый, худощавый, кожа на щеках гладкая, как у ребенка, на шее свободно повязана светло-красная косынка. Выглядел он лет на пятнадцать-шестнадцать, одет в джинсы, на ногах высокие, до колен мокасины. Поверх темно-синей рубашки наброшено пончо в черную и коричневую клетку.

Под этим пончо и пряталась где-то кобура с пистолетом. Из-под шляпы с широченными полями — такие шляпы Демьен часто видел после того, как переправился через Миссури, — падали на плечи черные волосы. Светло-карие глаза внимательно изучали незнакомца.

Пончо и мокасины навели Демьена на мысль, которую он нерешительно облек в форму вопроса:

— Быть может, я забрел в индейскую резервацию?

— Вы не так уж далеко от ее северной границы. А почему вы так подумали?

— Я просто спрашиваю себя, не индеец ли вы.

На лице парня промелькнуло нечто вроде улыбки, но Демьен был в этом не вполне уверен.

— Разве я похож на индейца?

— Не могу сказать, я до сих пор ни одного не встречал, — вынужден был признаться Демьен.

— Да уж вряд ли вы их встречали, новичок.

— Неужели мои волдыри так заметны?

Парнишка с минуту молча смотрел на него, потом залился веселым раскатистым смехом. Демьен был уверен, что смеялся его спаситель именно над ним: в нынешнем своем состоянии он, ясное дело, выглядел забавно.