Какие подходящие слова…
— Какую еду ты предпочитаешь? — через несколько минут уточнил у меня Мартин.
— Сейчас… Пиццу, суп-пюре и кофе, — я назвала сразу все, что любила. Не факт, что меня накормят этим всем сразу, однако надо же было мне занять свой усталый мозг хоть чем-нибудь приятным. А капитан Штрасс пускай сам потом думает, куда заскочить поесть.
— Я поддержу, — кивнул своим мыслям мужчина и устремил автомобиль в самое сердце Москвы.
Это было то, что нужно. И как он умудрился настолько точно угадать мои предпочтения? Маленькая уютная пиццерия в одном из переулков, спокойная атмосфера уединения и тишина. Возможно, этот наглый тип еще и прекрасный психолог… Почему наглый? Да потому что окунул меня в самое пекло их извергающегося вулкана их секретной службы по работе с паранормальными явлениями. Хотя… Стоит признать, что без них я уже давно бы сгинула.
Когда к нам подошла молоденькая официантка, иностранец заказал пиццу, овощной суп и каппучино — все по две порции.
— Что-нибудь выпить? — пока девушка не ушла, осведомился он. — Вино, мартини, коньяк, ром?
— Вина полбокала, — покачала головой. — Я много не пью.
Капитан Штрасс решил воздержаться. А я хотела получить удовольствие. Кофе всегда действовал на меня умиротворяющее. А вино… Ну, об этом говорить не нужно. Пицца на тонком тесте оказалась готова приблизительно через полчаса. Суп — также. Поэтому во время ожидания мы занимали себя разговорами о странах, где родились. Оказалось, что Мартин (в неофициальной обстановке он разрешил обращаться к нему на «ты») не такой педант и зануда, каким казался мне в самом начале.
— Когда дело касается работы, я не имею права на ошибку, — сказал он, видя крайнюю степень удивления на моем лице после того, как он взъерошил волосы и расстегнул верхнюю пуговицу накрахмаленной рубашки. — А работа, судя по всему, у меня теперь двадцать четыре часа в сутки.
И так при этом на меня посмотрел, что мне сделалось неловко. Еще и хмыкнул, одобряя какие-то там свои мысли.
— Иногда следует делать исключения, — я не выдержала и улыбнулась. Уж очень ему шла эта небрежность. — Чтобы подчиненные видели, что ты такой же человек, как и они.
— И перестали меня воспринимать серьезно, — усмехнулся Мартин.
— Только иногда, — я поправила его.
— Это невозможно, — как-то немного резко ответил мужчина. — Я же вижу, как они ко мне относятся. Не переходят рамки дозволенного только потому, что я всегда держу лицо. В любых ситуациях. Учись, студент.
— А мне кажется, что это не так…
Я хотела сказать еще что-то, но нам помешали. Девушка с аккуратно выведенным на бейджике именем «Мария» подошла к нам с большим подносом, на котором стояло все и сразу. От меня не укрылось, что за время отсутствия она подвела глаза и накрасила губы. Все ясно, заинтересовалась иностранцем, который привел в кафе не то свою сестру, не то соседку по съемной квартире в Бибирево. От этой мысли стало неприятно. И вроде бы, только пережила сильное потрясение, а уже проснулась какая-то странная ревность. Меня тут защищают или как?
Пока она расставляла тарелки, я в задумчивости крутила в руках бокал с вином. Мне не нравилось собственное состояние. И Маша мне не нравилась. А еще я зацепилась за то, что немец во второй раз за день произнес слово «вижу». Что и как?
— Приятного аппетита, — проворковала официантка и направилась в сторону барной стойки.
Капитан Штрасс будто и не слышал ее. Мужчина был уже далеко от нас, в стране дурманящих ароматов еды и чревоугодия. Судя по тому, как он ответственно подходил к занимаемой должности, могу смело предположить, что Мартин не завтракал.