– Тогда признавайся, что там творится, на этом острове? Только не заливай опять про школу и дебильных учеников.

– Да, Элли, ты нашла правильное слово: творится. Но вот что – я и сам пока не понимаю. Творец же всего – богач Кончис. Недавно я гостил у него на вилле, всего два дня, но впечатлений набрался на год.

– Например?

– Да вот сидим мы с ним вечером на веранде, пьем чай: вдруг в лесу звуки рога и кто-то ломится через кусты… Смотрим, голая бабенка, а за ней козлоподобный мужик с готовым членом… Во-вот завалит ее, но им навстречу – богиня охоты с луком: р-раз – и сатир падает со стрелой в груди, целомудрие девы спасено. И все исчезают. Прямо Версаль времен Людовика 14-го!

– Ни фига себе! А что дальше?

– Ничего. Продолжаем пить чай и беседовать об искусстве.

– А еще?

– Или вот: стал он меня уверять, что души умерших живы и могут во плоти являться к своим близким – если те их все еще любят. Я вежливо сомневаюсь, вдруг со стороны моря к нам заходит девушка, одетая по моде 50-х годов – этакая Марлен Дитрих. А Кончис мне говорит: познакомьтесь, это моя невеста… Притом, что его невеста умерла как раз в 50-х годах. Каково?

– Но все это было подстроено?

– Конечно. Только с какой целью? Ведь кроме меня там никого не было. Понимаешь: ни-ко-го!

– Может, все это снималось скрытой камерой? А потом тебя будут показывать миру в роли недоумевающего идиота?

– Слишком мелко для Кончиса. Тут что-то другое, и мне очень хочется понять: что?

– Да-а. Вот морочит, так морочит. Но мне все же непонятно: для чего дурил меня ты, с сифилисом? От Кончиса своего манеру перенял?

В этот напряженный момент Николас спонтанно оттеснил Макса в сторону.

– Похоже что так, Элисон.

– Эта девушка красивая? – стала прозревать Элис. – Ты был с ней наедине?

– Не бери в голову, Элли. Она малая часть этого спектакля.

– А то я тебя не знаю. Для тебя – большая!

– Она совсем не похожа на современных девушек. В ней мало плотского.

– Уж ты постараешься отыскать. Оживить эту мумию…