Ее мертвый дружок только выглядел сильным. Шекет ощущает себя сильным. Он легко, словно перышко, подхватывает Джастин с асфальта, перекидывает через плечо и несет к обочине, где бросает, поддав ногой. Она скатывается вниз по склону.

Опьяненный своей властью и желанием, он спускается вниз и наваливается на женщину, не давая ей встать. Он придавливает ее к траве. Оправившись после удара, Джастин извивается под ним. Но исход этого поединка предрешен заранее, поскольку она газель, а он – лев. Она муха, а он – паук.

Сверху слышится рокот мотора приближающегося грузовика. В траве, на двадцать футов ниже уровня дороги, их никто не увидит. Да и вряд ли водитель грузовика слышал вопли Джастин. Шекет сжимает ей подбородок, заставляя закрыть рот. Ее голова запрокидывается, красивая шея выгибается, и крик замирает в горле.

Быть может, две машины на пустой дороге – одна за другой – и вызовут любопытство у водителя грузовика. Но поскольку в салонах никого нет и никто не стоит посередине шоссе, призывая на помощь, вряд ли он станет останавливаться и доискиваться причины. По сути, в нынешнее беззаконное и опасное время разумный человек проедет мимо и не будет встревать на свою голову.

Судя по звуку двигателя, грузовик сбавляет ход. У Джастин снова вспыхивает надежда на спасение. Она пихается и извивается под Шекетом, пытается закричать сквозь стиснутые зубы. Он еще сильнее сдавливает ей подбородок. Ее напряженное гибкое тело так и стремится вывернуться, но напрасно. Джастин являет собой полную беспомощность, он – абсолютную силу. И хотя оба они одеты, Шекет переживает самый эротичный момент своей жизни и впадает в неистовство.

Надежды Джастин тщетны. Грузовик уезжает, звук его мотора затихает. Джастин перестает сопротивляться и больше не пытается кричать. Их обступает тишина, более пронзительная, чем прежде. Ни стрекота насекомых, ни птичьего щебетания, словно все, кто обитает здесь, почувствовали появление уникального существа, пришедшего в мир. Того, кто изменился и продолжает меняться, для кого не существует ни человеческих законов, ни законов природы, кто ничего не боится, но кого должны бояться все.

Он убирает руку с подбородка Джастин, надеясь, что теперь, когда никто не слышит, она снова закричит, уже для него одного.

Она смотрит на него широко распахнутыми синими глазами. Ее ноздри раздуты. Она тяжело дышит и произносит одно слово:

– Пожалуйста.

Шекету это нравится: само слово, жалостливые интонации ее голоса и признание его абсолютной власти над ней.

– Повтори.

– Пожалуйста. Пожалуйста, не делайте мне больно.

Шекет намеревался ее изнасиловать. Но вместо этого, к их обоюдному удивлению, он ее кусает. Джастин кричит. Он снова кусает, испытывая удивительное ощущение. Шекет ликует. Ничто в его прежней жизни не доставляло ему столько удовольствия.

Ее ужас приводит его в экстаз.

Вуди у себя в комнате. За компьютером. Восстанавливает справедливость.

Ему сказали, что его ай-кью равен 186. Способность к осмысленному чтению достигает 160 слов в минуту. Если из 186 вычесть 160, получится количество букв в английском алфавите.

Он родился 26 июля, ровно в четыре часа утра. Июль – седьмой месяц. Если двадцать шесть умножить на семь, получишь 182. А если к этому прибавить четыре – время его рождения, – получится 186, его ай-кью.

Сегодня среда. Отец Вуди погиб в среду. Со дня гибели прошло ровно 164 недели. Вуди начал работать над «Сыновней местью: добросовестно собранными доказательствами чудовищных злодеяний» во вторую годовщину отцовской гибели. Это было шестьдесят недель назад. Уже в то время его хакерские навыки достигли такого совершенства, что никакая система безопасности, никакая цифровая защита не могли его остановить. Если из 164 вычесть 60, получится 104 – число страниц в документе, на основании которого должны осудить убийц его отца.

Ни одно из этих чисел – от его ай-кью и скорости чтения до количества страниц в досье – не имеет какого-либо практического смысла. Это просто математические совпадения, а может, паттерны, указывающие на систему алгоритмов, лежащих в основе жизни Вселенной. Но и в этом случае они настолько глубоко вплетены в матрицу реальности, что превосходят человеческое понимание.

Однако разум Вуди устроен так, что он постоянно наталкивался на подобные совпадения или таинственные паттерны.