Луна, еще не успевшая скрыться за горами, плыла по западной стороне небосвода, сияя, как какая-нибудь экзотическая медуза в космическом море. На небе мерцало столько звезд, что для их подсчета Вуди не хватило бы жизни. После смерти отца – убийства! – они переехали сюда из шумного города в Кремниевой долине. Мама говорила, что Кремниевая долина – это метафора, а не конкретное место. Теперь они жили на окраине городка Пайнхейвен, входящего в одноименный округ. Здесь городское освещение не затмевало света звезд и не мешало на них смотреть.

Вуди просидел на ступеньках не более десяти минут, когда из темноты появилось семейство оленей: самец с удивительно красивыми рогами, самка и детеныш. Олененку было месяцев пять, и с его шкуры еще не исчезли пятна. К зиме они пропадут, и тогда он станет взрослым оленем.

Олени не всегда передвигались семьями, чаще небольшими стадами или поодиночке. Такое же семейство, как это, три месяца подряд почти каждое утро приходило во двор. Их влекла сочная трава на лужайке. Вуди познакомился с ними. Он раскладывал на ступеньках крыльца четвертинки яблок, а сам садился на стул. Постепенно олени осмелели и начали есть яблоки с нижней ступеньки, в то время как Вуди сидел на верхней, и в конце концов они стали брать яблоки мягкими губами из его рук.

Это было в прошлом году. Но сегодня к нему пришло другое семейство. Вуди помнил отметины на шкуре тех оленей и сразу понял, что видит новых гостей. Олени тоже увидели его и потому осторожничали, щипали траву, держась поодаль. Под лунным светом их шкуры казались слегка покрытыми патиной.

Что же могло произойти с тем семейством? Может, кого-то из них или всех застрелили охотники? А может, олениха или олененок стали добычей кугуара? Держаться вместе, оберегаясь от опасностей, – нелегкая задача в оленьем мире. Очень даже нелегкая.

Вуди не решался пойти в кухню, чтобы нарезать несколько яблок на четвертинки и попытаться приманить новую семью к крыльцу. Если он встанет, это может их спугнуть. Если олени придут во двор еще несколько раз и привыкнут к его присутствию, он попытается с ними подружиться.

Пока что ему нравилось просто следить за оленями. Они завораживали Вуди. Красивые, грациозные. Но сильнее всего его трогали не красота и не грациозность. Вуди завораживало, зачаровывало и даже околдовывало то, что их трое, что они спокойно щиплют траву под звездами и ничего не боятся в этом мире страха. У них такой вид, будто впереди целая вечность совместной жизни.

Ночь была необычайно тихой. Вуди показалось, что он слышит, как движутся звезды, сжигая за собой световые годы, хотя на самом деле этот звук был вызван движением крови по капиллярам.

– Привет. – Голос Вуди звучал негромко и мягко, однако самец поднял рогатую голову и внимательно посмотрел на мальчика. Они долго смотрели друг на друга, а потом Вуди прошептал: – Я люблю тебя.

Он знал, что олени не испортят этот момент неуместными словами, пропасть между их видами гарантировала, что никто из них не поставит друг друга в неловкое положение.

И все же, когда Вуди отключал систему охраны, слова «Система отключена» разбудили Меган Букмен. Громкость была понижена почти во всем доме, но у себя в спальне Меган нарочно сделала звук погромче, чтобы всегда знать, когда сын отправлялся на заднее крыльцо.

Встав с постели, она прошлепала босыми ногами туда, где в стену был вмонтирован монитор «Крестрон». От ее прикосновения сенсорный экран засветился. Появилось меню, в котором Меган выбрала опцию «Камеры». Вокруг дома были установлены четырнадцать двухкамерных модулей. Одна камера такого модуля делала запись при дневном свете или включенном наружном освещении. Другая работала в инфракрасном диапазоне, когда, как сейчас, не было солнца и не горели фонари.

Система аудиовизуального наблюдения преобразовывала инфракрасные изображения в волны, длина которых приближалась к 555 нанометрам. Это соответствовало зеленой части спектра, к которой человеческий глаз был наиболее восприимчив. И тем не менее картинка на экране монитора не передавала деталей. Хотя Меган видела Вуди, сидевшего на верхней ступеньке и смотревшего в сторону леса, он был светло-зеленым силуэтом среди теней разных оттенков зеленого, похожим на лесного духа, которого любопытство привело к человеческому жилью.

При нем, конечно же, были тактический фонарь и сигнальный рожок. Вуди никогда не забывал брать их с собой.

При первых признаках опасности он нажмет кнопку клаксона и поспешит в дом. Меган не опасалась того, что Вуди может не распознать угрозу. Он боялся чужих людей и всего, что не входило в его привычный круг.

Пайнхейвен не был рассадником преступности. Даже эпидемия наркотиков, захлестнувшая страну, еще не добралась до этого тихого провинциального городка. Дом Меган стоял на самой окраине. В Пайнхейвене она родилась и выросла. Вернувшись сюда, она чувствовала себя в безопасности.

Конечно, то, что Вуди сейчас сидит один на заднем крыльце, не было идеальной ситуацией. Но ему уже одиннадцать. Он ценил независимость, доступную в его состоянии. Меган не могла круглосуточно находиться рядом с ним. Для них обоих было бы нехорошо, если бы она держала его на привязи страха, как на поводке.

Меган вернулась в кровать. Обычно ей требовалось полчаса, чтобы снова заснуть.

К изголовью кровати был прикреплен небольшой оружейный сейф. Ложась спать, Меган открывала его, чтобы держать оружие в пределах досягаемости, а вставая, закрывала. В сейфе хранился универсальный самозарядный 9-миллиметровый пистолет фирмы «Хеклер и Кох» с магазином на десять патронов.

Этот пистолет она купила через неделю после гибели Джейсона. Затем стала брать уроки стрельбы у бывшего полицейского, открывшего школу самообороны. Она и сейчас, три года спустя, регулярно упражнялась в стрельбе.