— Это очень опасное вещество, которое вызывает невероятные ощущения при вдыхании, но при этом постепенно сводит людей с ума. Отказаться от приема добровольно — практически невозможно, а после трех-четырех вдыханий, человек становится похожим на дикого зверя и стремится убить всех «конкурентов» на получение очередной щепотки пыли.

— Наркотики… — Сопоставив факты и прокрутив через мясорубку фантазии, прихожу к неутешительному заключению. Не знаю, какая уж там нужна дозировка, но если таких дикошарых резко выпустить в город в больших количествах, то начнется самая настоящая бойня.

— Красное железо тоже запрещено. — Женщина продолжает вводить меня в курс дела. — Оно вытягивает энергию напрямую из тела человека, пока не заполнится. Использовать можно как камни эретрима, вот только он, в отличии от железа, донора не убивает.

— Скверно… Очень скверно, уважаемая Виселия. Чем я могу вам помочь, чтобы избавить город от подобной заразы? — С полной серьезностью, отдавая отчет собственным словам и действиям, решаю вмешаться в ситуацию. После подобного вопроса Груни встает как вкопанный, судя по стихшим шагам за спиной и внимательно слушает ответ.

— Я в вас не ошиблась, мой дорогой Игни. — Женщина улыбается очень теплой и искренней улыбкой, от чего я внезапно осознаю, почему её называют матушкой. — Для патрулирования окрестностей ушло довольно большое количество людей из наших рядов. Ситуацией тут же воспользовались чужаки, из банды соленого озера. Мы все еще в своем городе, но уже в меньшинстве.

— Соленые… Это ведь люди Грэмов? — Уточняет Груни полученную информацию.

— Верно. Они обитают на территории дома Грэмход.

— Подлецы… Сволочи… — Начинает ругаться дворянин, возобновляя хождение кругами. — Мы должны срочно рассказать Реймсу!

— Согласна. И более того, я вынуждена настаивать на том, чтобы предложенные Игни изменения в страже, вступили в силу как можно скорее. Иначе город рискует превратиться в окровавленное пожарище.

— Приятно, когда идеи находят столь быстрый отклик. — Улыбаюсь, при этом удивляясь, как быстро до неё дошли подобные вести. Не иначе как тот третий стражник кормится со второй руки. — Вот только на нас уже было совершено нападение, не более получаса назад. И это выглядело опасно, смертельно опасно. Разумно ли отправляться в путь на ночь глядя, да еще и без оружия?

— Так уж и без оружия? — Усмехнулась женщина, стрельнув глазами в сторону спрятанного ножа.

— Трофей не считается! — Возражаю я, снова удивляясь её наблюдательности.

— Я отправлю с вами надежных людей. И в качестве заверения дружеских отношений, сделаю тебе небольшой подарок. — Чуть откинувшись на спинку, женщина выдвинула ящик из стола и извлекла оттуда короткий меч в ножнах и с ремешками перевязи. — Люди помнят добро. И ты помни об этом. Не теряйте ни минуты.

Взяв предложенное оружие и с благодарностью поклонившись, я тут же затянул ремешки на поясе, спрятав рукоять под курткой. Дождь на улице не прекратился, а мочить подарок не хотелось от слова совсем. На выходе из кабинета нас уже ждал безымянный, все тем же маршрутом сопроводивший до зала, где жестом подозвал троих крепких парней, сидевших отдельно и имевших выкрашенные в синий лбы. Внезапно разросшейся группой, мы прокурсировали на улицу, где внезапно обнаружился запряженный ящером фургон.

Безымянный залез на скамью и занял место кучера, тогда как мы залезли под спасительный тент, который, к слову, совсем не выглядел промокшим, не смотря на творившееся весеннее безобразие и ливень. В считанные минуты добравшись до городских ворот, мы абсолютно беспрепятственно покинули город. Говорил сей факт… О многом… И на возникший вопрос, было ли это следствием узнавания стражниками нашего кучера, или же причиной явилось обычное нежелание выходить из сторожки — ответить я просто не решался.

Был у меня в детстве такой интересный эпизод, когда мы отправились изображать из себя туристов на автотранспорте и добрались до лесной речушки. Так вот, погода внезапно испортилась к вечеру и всю ночь мы только и делали, что выжимали промокшие вещи, подставляли тазики под потолки вымокших палаток, да комаров от себя отгоняли. А на утро, с веселым улюлюканьем, выталкивали легшие на брюхо машины и вырубали окружающие деревца, подкладывая их под колеса. Меня тогда вывезли на мотоцикле, можно сказать повезло, ибо отправились за трактором.

Текущая ситуация напоминала давние события, ибо телегу мотало аки древнего алкаша из стороны в сторону, а я несколько раз больно приложился головой об обод фургона, коий удерживал крышу. Все посторонние мысли резко самоустранились, оставляя гудящую черепушку совершенно пустой, а инстинкт самосохранения упорно требовал держаться как можно крепче.

Под шум дождя, безымянный без устали подгонял шестилапую рептилию крепким словом и хлесткими ударами, заставляя буквально бежать. Самого бега я, конечно, не видел, так как мне было слегка не до этого, но мелькавшие по бокам от дороги кусты явно намекали на высокую скорость.

До поместья добрались еще до того, как опустилась вечерняя темень. На предложение заночевать здесь — люди отказались, аргументируя сложной обстановкой в городе. Задержавшись не на долго, после того как Груни пулей устремился внутрь, в очень сжатой форме поблагодарил синелобых и пообещал помочь в спасении города, ответом на мои слова послужили лишь молчаливые кивки голов от троицы в кузове.

— Не простыть бы… — Вздрагиваю от холода, добравшись до спасительной двери отапливаемого помещения. Конечности за время экстренного путешествия задубели и слегка отекли, заставляя чувствовать себя ковбоем и передвигаться в раскорячку.