— Постойте, а с этим нам что делать? — размытое пятно ткнуло рукой куда-то в мою сторону, — у него уже час это не проходит.
— Вы две молодки у старухи спрашиваете, что с этим делать?
— Ну, может у вас травки какие от этого есть?
— Нету таких травок, с обратным действием есть, а для успокоения нету такого, придется уж вам самим ему помочь, а помочь надо, а то ведь разорвет паренька, помрет на фиг, да и раны опять открыться могут.
— Что? Я не буду ничего такого делать! Вы что, все сговорились что ли?
— Ты, девочка, делай как хочешь, только ведь он тебя от точно таких же ран излечил, а мог бы себя. И теперь ты бы тут лежала, умирая каждый час и с каждой смертью становясь все слабее и слабее, пока не стала бы такой, как в тот момент, когда в этом мире появилась, лишившись своего дара лекаря. Вот так. Ладно девоньки, устала я, пойду, а вы на нем не скачите сильно, раны не тревожьте, а то у меня сильных трав и не осталось почти, во второй раз не смогу помочь.
Хлопнула дверь, и на несколько секунд наступила тишина.
— Не переживай, — мягко произнесла Алена, — я сама все сделаю. Ты только с лечением помоги, садись вон в кресло, я сейчас вина принесу, поесть, воды теплой, и полотенец побольше, надо его от крови обтереть, и вообще… пригодятся.
Еще раз закрылась дверь и опять наступила тишина, нарушаемая лишь тихим недовольным сопением.
— Вот ведь, козел! Лежит тут весь такой типа израненный, страдает, а я должна… а вот хрен тебе, не дождешься, пусть тебя твоя грудастая подружка обслуживает. Понятно? А я этого делать не собираюсь!
Я, собрав все оставшиеся силы, тихонько застонал.
— Черт, черт, черт! И где твоя глупая подружка все ходит?
Раздался мягкий шум шагов и матрас прогнулся от веса севшего рядом тела. Ребра резанула острая боль, от поднявшейся температуры все тело будто охватило огнем, и я снова застонал. На живот мне успокаивающе опустилась прохладная ладошка:
— Вот же, да у тебя жар. Ну, и сволочь же ты! Зараза, ну, если только узнаю, что ты это специально все подстроил, кастрирую к чертям! Все равно, хрень у тебя эта уродливая… просто кошмар…
Вторая ладошка легла на горящие ребра, а белокурое пятно склонилось надо мной.
— Только попробуй застонать от удовольствия, — тихо пригрозила Фло, — сразу все под корень откушу…
Я держался как мог, но уже через минуту не выдержал, застонал. Слава богам, целительница не пошла против клятвы Гиппократа, сделав вид, что не заметила нарушения инструкции, и не занялась членовредительством.
Занятый своими мыслями я не услышал, как дверь открылась.
— Спасибо, подруга, — раздался тихий голос Алены, — сейчас я его оботру и сменю тебя.