Я только покачал головой, не до его хотелок пока, я и сам на грани разорения.

Что еще мы можем противопоставить двухсот пятидесятиуровневому демону?

Зажигательные бомбы? Это смешно, те, может наоборот будут его отлечивать. Что-нибудь из арсенала ниндзя? Можно кузнецу заказать противопехотные ежи, в древности нашими предками называемые чесноком, у бриттов железным васильком, а у японских ниндзя… как-то тоже назывались… по-японски, само собой, но суть у них была одна: из двух кусков проволоки скручивалась колючая хреновина, которая должна была калечить ноги противника. Вопрос теперь один, есть ли у нашего демона ноги, а если есть, то не заканчиваются ли они стальными копытами, которым будет абсолютно наплевать на наши проволочные загогулины.

Я застыл на месте, рассеяно рассматривая трофейную стену в таверне: там среди десятка сушёных кроличьих голов, торчащих из стены, пожелтевшего кабаньего черепа, ржавых мечей, простеньких луков и поломанных стрел, висел шикарный длинный щит. Раньше его здесь не было, видимо, это и привлекло к нему мое внимание. Наверное, его оставили покутившие здесь маги… Затем я присмотрелся внимательнее и у меня перехватило горло от возмущения.

— Господин, Дуболом, потрудитесь объяснить, как мой щит, добытый в неравном бою с ужасным демоном, оказался на вашей стене с убогими трофеями, добытыми криворукими нубами на ближайшем заячьем холме?!

— Извольте.

Трактирщик глянул на меня поверх очков и отложив бокал, который он протирал не совсем чистой тряпкой, начал загибать пальцы.

— Вы украли из номера и не вернули дорогой ковер, сломали кровать…

— Это не я… — попытался вклиниться я, но Дуболом меня не слушал, продолжая загибать свои сардельки.

— Сломали дверь, петли надо менять и запор перекосило, так что и его надо ремонтировать…

Вот черт, значит у меня вчера получилось… интересно, как хрупкая целительница выдержала то, что не выдержали железные петли?

— Сожгли занавески, чуть не спалили мое заведение…

Это да, увлеклись вчера немного, не заметили, как уронили свечи, подпалив шторы, но на счет таверны это он наговаривает, там просто небольшое черное пятно на потолке осталось, загоревшиеся шторы я вовремя сумел содрать и выкинуть в открытое окно. Фло потом еще долго своим жезлом отлечивала мои ожоги и обезболивала, нежно полируя уже мой жезл.

Я несколько отвлекся на воспоминания, поэтому следующие два пункта пропустил мимо ушей, но вывод, последовавший за этим, я услышал.

— Исходя из этого, я принял решение навсегда выселить вас из моего номера и изъять щит, в качестве компенсации за нанесенный ущерб. Остальное барахло можете забрать.

Дуболом вытащил из-под прилавка ведро и высыпал мои вещи на стойку. Пара неразбитых камненосных булыжников, какие-то кости и когти, мой кожаный прикид, еще какая-то непонятная хрень…

— А если хотите вернуть свой щит, оплатите вот этот счет, и получите его обратно.

Передо мной легла бумага, где в графе: "Итого" стояла цифра в восемнадцать золотых и три серебряных монеты. И главное, меня выперли из моей комнаты. Результатом того, что я десять дней сражался за благополучие деревни, стало то, что я остался бомжом. Как, бывало, говаривала Аленкина подруга: "Результат на лице".

Очнулся я уже на улице и свалившись на пенёк, почесал репу. И что делать дальше?

— Так и знал, что ты здесь, — рядом со мной свалился Странник, уронив рядом увесистую балку.