Все же остальные наряды как праздничные имелись очень у многих в простом народе — тому есть свидетельства. И шубы в народе были зимой в большом ходу. Победнее, разумеется, чем у знати и богатеев, но были. И епанчи — суконные накидки-плащи, иногда с капюшонами для весенне-осенних непогод и холодов.

У женщин же основой всех одежд служил сарафан, надевавшийся поверх исподнего и верхней рубахи, получившей позже название блузки. Рукавов сарафаны не имели, но имели проймы для рук и пояса. По покрою были однорядные, двурядные, закрытые, открытые, круглые, прямые, клинчатые, триклинки, распашные, сборчатые, гладкие, с лифом. По тканям: холщевики, дубленники, крашенинники, пестряденники, кумачники, ситцевики, стамедники, суконники, а у богатых атласные, шелковые, парчовые, золототканые. Цветность опять же необозримая и яркая, не было только черных, но предпочтение отдавалось красному и синему; синие вплоть до кубовой пронзительности назывались синяками и были особенно распространены на севере. Вышивок, нашивок и других украшений на самих сарафанах делали мало, а вот верхние рубахи, особенно их то широкие, то узкие рукава, стоячие и отложные воротники и грудь расшивались всегда богатейте, и в разных местах тоже, конечно, по разному — где строчкой, где гладью, где тамбуром.

Главное, к чему стремились: чтоб не только в каждом селе был свой узор, своя цветность, колорит и манера, но чтобы вышивка и каждой отдельной женщины и девушки отличалась от соседкиной, от сестриной, от ближайшей подруги. И непременно бы радовала, удивляла, украшала бы жизнь и саму хозяйку наряда. Это был общий главный принцип русского народного костюма — радовать, украшать себя и жизнь.

Девушка выходила замуж и надевала поневу — бабью шерстяную юбку. Девушки их не носили, разве только уже просватанная решалась надеть. Поневы были очень нарядны: красные да синие, в крупную клетку или полосатые да с нашитыми понизу рядами кружев или тамбурных (рельефных) затейливых вышивок.

Из верхних же одежд носили летники, опашни с прорезями для рук и замысловатыми откидными рукавами. И повсеместно все без исключения — телогреи и душегреи, которые ничего общего с нынешними рабочими телогрейками, конечно, не имеют. Они напоминали современные женские пиджачки и жакеты, только очень разные — коротенькие, длинные, узкие, широкие, приталенные, гладкие, простеганные, подбитые мехом, и красивей, богаче телогрей и душегрей наряда у женщин, пожалуй, и не было. Разве только епанечки, которые существовали, однако, не везде: короткая на лямках одежка, собранная сзади и по бокам складками, из богатейшей, сплошь разузоренной, расшитой ткани.

И уж совсем диво дивное — русские женские головные уборы, которые в разных местах тоже, конечно, были разные и украшались не только шитьем, в том числе золотом и серебром, но и драгоценными каменьями: кики, кокошники, сороки, убрусы, подзатыльники, сборники, платки. Это все и по форме было очень разным, и каждый головной убор имел свое строгое предназначение: для девушек, для замужних женщин, для вдов. Их смены обставлялись многозначительными торжественными обрядами.

На Руси все крестьянские девочки лет с десяти-двенадцати начинали готовить себе приданое. Их учили шить, плести кружева, вышивать нитками простыми шелковыми и золотными, низать бисер и жемчуга. Любое сеймейство из последних сил выбивалось, но к сроку, к выданью у каждой девицы был сундук, а чаще два и три добрейшего приданого, о чем свидетельствуют почти все сохранившиеся крестьянские сговорные грамоты меж обрученными, в коих обозначалось, что отец с матерью дают за дочерью. И нарядов там тьма, и белья, и шубы лисьи да беличьи, и сапожек несколько пар, и иконы богатые, и драгоценности есть, да много, много чего, в том числе и чисто хозяйственного, недвижимости, скотины.

А в первый же праздник вошедшая в возраст девица обязательно показывала всем, что именно она наготовила, и мы можем себе представить, как это происходило.

Сундуки распахнуты, и девица с помощью матери, сестер или товарок наряжается. Надела кремовую рубаху и цветастый сарафан: розовые цветы по синему шелку. А поверх него парчовую золотую безрукавочку, кои в некоторых местах так и зовутся — безрукавками, в других — коротенами, в третьих — душегреями. На голову же водрузила шапочку из золотой парчи с высоким округлым стоячим щитком впереди, богато расшитым цветным бисером и жемчугом. Узорные нитки жемчуга свисают с этого убора и на ее лоб, и уши. Такие головные уборы назывались кокошниками, и молодые незамужние девушки носили их обязательно. А волосы их обязательно заплетались в одну косу, и от кокошника сзади на нее спадали разноцветные ленты.

Когда же девушка выходила замуж, ее волосы переплетались в две косы, и с этого момента она носила другой головной убор — кику, кичку, — маленькую шапочку со вздернутым передком, наподобие пилотки, тоже богато расшитую бисером, золотом, жемчугом.

Но вот к наряжающейся пришла подруга. Она в ярко-красном сарафане и голубоватой рубашке. Коротена ее в лиловатых узорах по серебряному фону. В кокошнике в центре горящий темно-вишневый камень.

Надели девушки на шеи и по нескольку ниток цветных бус — янтарные, коралловые, жемчужные.

На плечи накинули яркие цветастые платки.

И теперь вот поворачиваются, оглядывают себя в зеркале на стене — такие красавицы, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Чистые царевни-лебеди, как у Пушкина.

Павами и поплыли на улицу, где нынче редкостный праздник — метищо — смотрины всех здешних девиц на выданье. Со всей округи съехались парни с родителями и без оных выбирать себе невест. Девицы будут долго ходить шеренгами по деревне и петь, а собравшиеся разглядывать их, потом будут общие хороводы, пляски, песни, знакомства, угощения.