— А из чего взрослый грек получается? Из маленький греческий пацанчик.
Вдруг все разом обернулись. По набережной, не спеша, сохраняя свое собачье достоинство, шла шотландская овчарка, наверно, самое красивое в городе существо: рыжая с черной спиной. В затемненной витрине турецкой кофейни отразился ее изысканный экстерьер. В зубах собака несла детскую плетеную корзиночку.
— Курит, — сказал кто-то.
Грек уставился на пацанов.
— Кто курит?
— Собака. А кто же еще?
— Собака?!
— Ну да. Она табак покупает.
— Но, может, она хозяину покупает?
— Хозяин как раз не курит.
Грек рассмеялся, ткнул пацана пальцем в прожаренный животик и нырнул в кофейню. Вслед за ним вошел в кофейню человек в офицерском кителе с пустым рукавом.
СОБАКА, КОТОРАЯ ПОКУПАЛА ТАБАК
Вход в кофейню был задернут полосатой шторой, которую ветер забрасывал чуть ли не на крышу, и в дверном проеме светился залив. В шкатулочном нутре кофейни, расписанном турецкими узорами, сидели в основном офицеры. Чашечки и бокалы перед ними то и дело подпрыгивали от грохота проезжающих по набережной телег.
— Уже нашлись предусмотрительные отцы-командиры, — сказал один офицер. — Свозят потихоньку в порт все, что подороже.
В железном ящике мангала томился кофе в закопченных джезвах. Буфетчик то и дело поглядывал в сторону столика, за которым сидел грек — господин Михалокопулос. Грек, видимо, очень дорожил своим костюмом и, оглядев критически несвежую скатерку на столике, подтянул повыше рукава обдергайчика, обнажив накрахмаленные манжеты сорочки. В манжетах блеснули дорогие запонки.
Буфетчик подошел:
— Скатерть сменить?
При этом он рассматривал запонки грека. Это были морские запонки: два рубиново-красных якорька.
— Главное не скатерть, а что на скатерти, — сказал грек.
Буфетчик принес кофе, маслины, сухарики… И снова уставился на запонки грека: якорьки были выложены по золоту из мелких рубинов. Грек перехватил взгляд: