Наши путешественники, под охраной двух проводников курдов, направлялись к деревушке Ханагя, чтобы оттуда на моторной лодке заняться розысками упавшего болида.
Лучшее время года на Урмийском озере — осень и весна. Осень начинается в октябре и кончается январем. Весна продолжается с марта до конца мая.
Южные болотистые берега на несколько верст покрыты белой пеленой кристаллизовавшейся соли. Летом, над этими раскаленными болотами, как над необозримыми пространствами расплавленного серебра, носятся густые иодистые испарения. Но, к счастью, лето не продолжительно, а в остальное время года здесь все цветет и благоухает. Климат теплый и ровный. Живописные деревушки вокруг озера сплошь тонут в цветах, виноградниках и миндальных садах.
За деревней Ханагя, на берегу озера, урмийским губернатором Шах-Наме была построена пристань. Шах жил в городе Урмии и для поездок в Тавриз завел себе три моторные лодки. На них он ездил по озеру от города Урмии до деревни Ханагя, а оттуда на лошадях до Тавриза. Этим он сокращал путь почти втрое, так как иначе пришлось бы ехать по единственной грунтовой дороге, извивающейся вдоль озера по горным перевалам.
У этой пристани находилась и лодка Тавризской обсерватории. Курды перенесли в лодку продукты, оружие и запасы бензина. Берг пустил в ход мотор, и лодка начала быстро удаляться от берега, рассекая неподвижную темнозеленую воду.
Персы называют Урмийское озеро — морем. По своим размерам озеро, действительно, напоминает море. Оно тянется на протяжении 135 километров и достигает в некоторых местах ширины 46 километров.
Берг взял курс к противоположному берегу, на деревню Кущи. Там решено было переночевать, а затем уже ехать надолго в северную часть озера.
Вокруг сверкал необъятный простор темно-изумрудной воды. Вода была неподвижная, тяжелая — застывшее стекло. Солнце начинало склоняться к западу. Чуть заметным розовым налетом покрывались появившиеся прозрачные облака.
— Какая своеобразная красота! — воскликнул Берг после долгого молчания.
— И тишина… — добавил профессор.
— Да, тишина прошлого, которое здесь как будто продолжает жить. Мне вспомнилась сейчас одна легенда об этом озере. В книге Зороастра — Авесте, озеро Урмия называется Чайчашта. Там говорится, что оно подземными истоками соединялось с озером Воурукаша (Каспийским морем). Я склонен думать, что это вполне возможно. В глубокой древности Каспийское море, вероятно, сливалось с озером Урмия. Потом прошли века, и суша победила, отбросив море к теперешним границам. И вот, в этом углублении, как упоминание о прошлом, осталась часть Каспийского моря.
— Посмотрите, вода начинает принимать другой оттенок…
— Здесь это обычное явление. Несколько раз в день озеро меняет цвет. При сильном ветре оно становится совершенно черным.
— Я вижу фиолетовую полосу на западе.
— Это берег.
— Он еще очень далек. Растояние здесь обманчиво.
Через 1½ часа моторная лодка приблизилась к берегу. Солнце уже скрывалось за горами, окрашивая в золотистый пурпур верхушки миндальных садов. Серые и коричневые граниты гор казались черными силуэтами.
Берг направил лодку в узенькую речку Вары-чай, у которой была расположена деревня. На берегу их встретила шумная толпа персов… Переночевав в деревне, они рано утром выехали снова на озеро. Профессор разработал план поисков. Он разбил северную часть озера на квадраты и решил исследовать каждый квадрат, делая отметки на карте. Глубина озера — незначительная, около 5-ти метров. При удивительной прозрачности воды было отчетливо видно дно. На это, главным образом, и расчитывал профессор. В таких исследованиях дна прошло два дня.
На третий день они достигли высоты города Дильмана, с тем же усердием продолжая работу. В полдень они неожиданно наткнулись на громадное стадо диких лебедей, спасающихся от какой-то хищной птицы. Стадо, в паническом ужасе, плыло прямо к лодке. Преследующий стадо хищник в это время стал опускаться и, сделав большой круг, повис над лебедями.
Лодка врезалась в стадо лебедей, и испуганный шумом хищник пролетел над лодкой. Клюв у него был открыт, и в нем ясно выступали острые зубы… Пролетев над лодкой, хищник мгновенно поднялся вверх. Он с такой силой рассекал крыльями воздух, что был слышен легкий свист.