Крыса вспыхнула. За пару секунд прогорела полностью — под восхищённые ахи и охи крестьян.
Осталась одна закопчённая кость. Егор поднял её, подумал и перебросил мне.
— Твой трофей, по праву. Спасибо, что прикрыл.
Тропинка, на которую нам указали, вела через поле к лесу.
— Держись позади меня, — сказал Егор, когда мы углубились в лес. — И с тропинки сойти не вздумай. — С собой он тащил, помимо меча, две длинные жерди.
— Почему?
— Потому что тут болота кругом. Местные говорят — мхи. Издали кажется, травка как травка. А ежели шагнёшь…
Егор наклонился в сторону. И воткнул одну из жердей в траву между двумя ближайшими кочками.
Жердь ушла под землю почти полностью. В том месте, где Егор проткнул ею «траву», образовалась тёмная лужица.
— Видал?
— Угу.
Я вспомнил, как шёл через лес в усадьбу Давыдова. И по обеим сторонам тропинки наблюдал такие же кочки и такую же «траву». Моё счастье, что без привалов шёл…
— Это ещё что. Видишь, вон там? — Егор выдернул жердь из болота. Указал вперёд.
Приглядевшись, я понял, что трава в том месте, куда он показывает, выглядит не так, как остальные «мхи». Она более яркая и сочная.
— Вижу. И что это?
— Вирея. — Егор даже голос понизил. — Бездна без пропасти. Из простого болота еще можно выбраться — ежели неглубоко провалился и знаешь, как выбираться. А если не один, то вовсе ерунда, товарищи тебя вытащат. А из виреи не выбраться. Угодил туда — считай, пропал. Сгинешь в единый миг, на дно утянет. А сколько до того дна — одному богу ведомо. Был у нас один, пытался верёвкой с грузилом мерить.
— И как?
— Ничего не вышло. Не достал до дна.
— Это хорошо. А то ещё постучались бы, со дна-то. Во бы мужик офигел.
— Чего говоришь? — удивился Егор.