А в это время в среднем мире на другом континенте от империи Винтермир, в королевстве Альда, в горной резиденции королей творилось запретное заклинание. Солдаты тягали по железному трапу тяжелые бочки с драконьей кровью, которую сливали в трехметровую сферу, висящую над землёй.

Не так давно в столичном дворце в кабинете короля завял цветок в магической колбе. Король с утра до вечера заливающий за воротник не заметил ничего необычного. Но архимаг и придворный маг королевства - Тальком Элбий понял, что это значит, что принц умер. Поскольку у королевской семьи больше не было наследников, он решился на запрещённое заклинание. Именно для него поймали дракона и привезли его живым в горную резиденцию, пожертвовав при этом жизнями больше чем сотни солдат. Именно поэтому сейчас этот дракон был убит, и его кровь сливали в сферу, а сам Тальком смотрел на учеников, которые должны были помогать с заклинанием.

- Его величество здесь! - доложил стражник, когда в зал вошла королевская чета. - Король навеселе и его супруга...

- Готовьте инструменты! - приказал архимаг.

- Я надеюсь, что вы возьмёте немного нашей кровати! - начал закасывать длинный рукав, оголяя волосатую руку, король.

- Да, когда придёт время, я возьму её по чаше, - начала маг. - Таково заклятие воскрешение. Нужна кровь обоих родителей.

И он принялся раздавать указания ученикам. А в другом мире Эдик стоял и смотрел на сидящую на клетке девушку.

- Мир тебя не слышит! - она пожала плечами. - Мир видит твои дела. Но пока того, что ты уже сделал, достаточно.

Она подняла лук.

- Эдик де Тюк! - выкрикнула девушка. - Даже после твоей смерти мир не отвергает тебя. Тебя не могут забыть на земле, тебя не могут забыть на небесах и тебя не забудут и в мире мёртвых. Надеюсь, что мы не увидимся с тобой больше никогда в этом мире!

- Постой! - он поднял ладонь, защищаясь! - А как же бабушка? Её можно вернуть?

- Всему своё время! - она положила стрелу на тетиву.

- Что будет со мной, когда ты выстрелишь? - Эдик попятился назад. - Я умру?

- В этом мире бесспорно! - она улыбалась. - Но так ли ведёт себя герой? Он пятиться перед неизбежностью судьбы? Он дрожит? Он смотрит на выход, желая убежать?

- Нет! - Эдик де Тюк опомнился, вспоминая, что он не обычный смертный. - Я герой! И я не убегу, - он широко раскрыл руки. - Стреляй же! Если такого воля мира, то я её приму!

- Обычно люди после моих стрел просыпаются там, где они должны быть. Но ты тоже проснёшься там, где ты должен быть, но в другом мире. Если бы твоё возрождение не готовилось наверху, то мы бы не встретились. Одно вытекает из другого! И всё соединиться в одно!

Стрела сорвалась с тетивы и полетела в Эдика. Он, как в замедленной съёмке, видел чёрную головку стрелы. Она мелькнула перед ним одно мгновение и вошла в сердце. Он не чувствовал боли, и всё почернело в глазах, когда его тело рассыпалось и исчезло.

И в зале с клетками не было ни Эдика, ни девушки. Клетки по-прежнему медленно двигались по кругу. И всё был неизменно.

И мир был неизменен в одном аспекте. Всё, что ни происходило в нём, было для него обыденным. Он легко допускал чудеса, и они были для него ничем не лучше каждодневной рутины. Таков он был. Это люди привыкли верить в чудеса, выделять их из обыденности, делать их чем-то особенным. А он нет. На то он был и мир, что даже что-то из ряда вон выходящее для него было обыденным. Он жил по своим законам. Ведь так он был устроен.

Мир был законом.