Я раз попробовал. Отец меня практически заставил. Немилосердно жгло лицо. Я осторожно выдул апельсин, потом грейпфрут ярко-золотистого цвета. В полумраке гаража он смотрелся как что-то магическое. Яйцо дракона из «Игры престолов», не знаю. Папа показал, как вытянуть горлышко, чтоб получился графин. Или вазочка – ну хоть что-нибудь. Но при отделении от трубки моё творение раскололось и упало на бетонный пол. Отлетевший кусочек обжог щёку. Не мое…

Мюи же слушала отца, приоткрыв рот. Примерно, как ребёнок сказку на ночь. Мои родители больше не впадали в прострацию при виде её клыков и не намекали мне поискать дантиста-зубодёра.

Когда оратор сделал секундную паузу, чтоб отхлебнуть винца, она спросила:

– Михаил Петровьич! А ты можешь сделать стекло нам в окошко?

Он тяжко вздохнул.

– Знаешь, дорогая невестушка… Оконное стекло стократ сложнее, чем бутылочное или витражное, если не прибегнуть к методу флоат. Прозрачное должно быть оно. Без примесей. Я не знаю, как добыть здесь поташ, мышьяк, соду. Даже не представляю, как эти вещества звучат на языке Мульда.

Я точно знаю – никак. Потому что среди хрр-мрр-брр местного языка отец вставлял «поташ, мышьяк, сода» совершенно по-русски. Слово «флоат» мне самому не понятно, сделал заметку на память – расспросить. Если магический яндекс-переводчик Веруна не знает здешних аналогов, то их просто не существует.

Восхищаясь зелёной бутылкой, я ни капли не кривил душой. В гараже у отца были высокотемпературные термометры, электронные весы. В хозмагах или на фирмочках, торгующих химией, всегда можно купить необходимые компоненты. Здесь же он справился местными материалами, без приборов, без электричества, на глаз!

– Вы так много знаете про стекло, Михаил Петровьич! – промурлыкала Мюи.

– Мало я знаю, – неожиданно заявил папа. – Сын! Чтоб развивать стеклодувное дело, мне нужна информация.

– Выход в интернет? – я не удержался от колкости. – Скоро будет. Лет через семьсот. Запасись терпением.

– Ну что ты подначиваешь отца! – возмутилась мама. – Конечно, он просит дорогу в Россию. Узнает, что ему надо, прикупит необходимое – и вернётся.

– Негодяям, я более чем уверен, надоело нас ждать. Поговоришь с Веруном? – он требовательно заглянул мне в глаза.

Вот достали…

– Папа, я объяснял. И не раз. Ты же в курсе – богу врать нельзя. Он узнает, что стекловарение нужно нам для заработка. А у Веруна принцип: всё зло от денег и богатства.

– Скажем, что лекарства нужны…

– Нет, папа. Маме и всем, кто убирает его рощи и носит угощение, Верун поможет лучше любых лекарств. Ма! Объясни ему!

– Я сама говорила с Веруном, – призналась она и раскрыла ладонь. Над бугорком у большого пальца колыхнулась мутная тень. Ни хрена се… Биб! У тебя появился братик! – Он мне помощника дал. Я его назвала «доктор Хаус», потому что он помогает мне лечить болезни хрымов.

– Волчанка, сэр? – хором воскликнули мы с отцом и рассмеялись. Мюи чуть обиделась. Она знает, что благодаря Веруну мы все пришли издалека. Так далеко, что не доскачешь на кхаре. Из другого мира. И там всё-всё совершенно иначе. Досадует, когда чего-то не понимает из разговоров о прежней нашей жизни.

– Верун бывает упрямым, – вставила моя клыкастенькая. – Его расположение можно утратить в миг. Верьи высосут душу из вчерашнего друга.