Только когда начал уписывать тушёные овощи с рубленой крольчатиной – готовилась к торжественному семейному обеду, но что уж сейчас её беречь, – мама решилась нарушить молчание.

– Ты ничего нам не хочешь сказать?

– Нет. Ты уже достаточно наговорила. За меня, за себя, за всех.

– Я сказала правду!

Первая сотка нира дала тепло внутри, но никак не сказалась на настроении. Только после второй сжатая внутри пружина начала тихонько отпускать. Медленно. Так и литра не хватит.

– Сын! Ответь матери, – поддакнул ей папа.

– Настаиваешь? Отвечаю. После её «правдивых» откровений у Мюи был стресс, открылось кровотечение. Она теряла ребёнка. Вашего внука, между прочим. Спасибо, мама. Ты это хотел услышать, отец?

Я налил третью. Им не предложил.

Мама должна была смутиться, признать неправоту, поинтересоваться самочувствием Мюи? Так мог подумать тот, кто плохо её знает. Или не знает совсем. Когда в её голове что-то клинит, эта умная и интеллигентная женщина ведёт себя как упёртая тупица.

В данном случае – снова попыталась сделать меня виноватым.

– Почему меня и доктора Хауса не позвал на помощь?

– Потому что позвал Веруна, он спас мне жену и ребёнка. С тебя довольно и того, что натворила накануне. Хватит!

– Что значит – хватит? – вопросил отец.

– То и значит. За здоровье моего сына! – я опрокинул чарку. – Это – Средневековье. Мир суровый и опасный. О том, что здесь надо вести себя осмотрительно, я повторял миллион раз. Мама, похоже, умудрилась продемонстрировать ручного верью моему тестю, разоткровенничалась, что мой Биб стёр Насте память, так?

– Но ты же мстил ей! Не мог забыть, что она тебя отвергла! Милый мой мальчик, я же для тебя старалась. Ты должен был освободиться от лжи, от недомолвок…

Вот как она себе внушила.

– Мама! Правда в том, что Настя пришла в этот мир за руку с человеком, надевшим на тебя собачий ошейник со взрывчаткой. Настя пыталась меня застрелить. Отшибить ей память – это единственное, что я мог сделать, останавливая её и не убивая.

– Но семь лет!

– А у меня было время обдумать? Она наставила на меня пистолет! Возможно, семь лет – мало. Уже к этому возрасту в ней могло накопиться дерьма предостаточно. Надо было вогнать в пелёнки.

Четвёртая сотка. Уже лучше. Невидимый вертолёт начал прогрев турбины. Скоро закружит…