Сердце стиснуло нехорошее чувство. Вот так глупо помереть, поддавшись на заманухи степного призрака, пусть даже – ростом с дачный домик… Не увижу не только Мюи и родителей, но и своё нерождённое ещё дитя… Замок у них заберут за недоимку налогов…

Замок заберут?! Это было последней каплей. Ну, нет! Перебьётесь.

Я выделил вождя – крупного степняка на крупном же быке, насколько позволял рассмотреть бинокль, по хорошей одежде и блестящему серебром оружию.

– Нираг! Отряди двух воинов со мной. Иду на переговоры.

Он кивнул и отдал приказ. Посмотрел с упрёком: почему даже сейчас не надел кожаные латы с металлическими бляхами или кольчугу, любая шальная стрела пробьёт доху.

Нираг прав. Но от двух сотен кочевников никакая броня не убережёт. Надо, чтоб не стреляли.

Я шёл пешком, оба наёмника слева и справа. Бобик трусил чуть впереди.

Законы переговоров здесь соблюдаются. От степняков отделились четверо, тот самый, примеченный мной, два бугая и старичок. Шествуя к ним, я заметил ещё одну любопытную фигуру. Надо понимать – шамана.

Как отличить шамана от нормальных людей? Ищите неадекватно одетого и ведущего себя как идиот – не ошибётесь.

Встретились. Примерно сотня шагов до наших и столько же до степных монголо-татар. Лица у них соответствующие – плоские, невыразительные. Обветренные, дублёные. Очень неприветливые.

Начал с наезда.

– Нас трое, почему вы вышли вчетвером?

– Кто ты такой, чтоб учить великого… – начал центральный здоровяк, но старик перебил:

– С тобой каросский волкодав, чужак. Он – больше, чем один хороший воин.

Бобик! Тебя приравняли к человеку. Гордись, пока жив.

– Я – глей Гош. Вы?

– Я – хан Хурбрук, – снова подал голос старший. – Это мой сын Харабрук.

До меня дошло, что выговор обоих отличается от принятого в Мульде. Примерно, как китайский от итальянского. Автопереводчик справляется, но мои два спутника вряд ли разберут хоть слово.

– Что заставило вас окружить мой отряд?

– Отдай серебро хана Ульбека. Остальное забирай и проваливай, – рявкнул младший.