Глава 1. Возвращение блудного попугая

Первое апреля. День смеха. Но смешно мне не было. Впрочем, была эйфория: за почти две недели пути она ещё не прошла. Разумеется, что жив остался! А также эйфория от прикосновения к тайнам, которые в жизни бы не узнал, сидя в родном замке. Не зря съездил.

Этот мир — некая аномалия. Всё местное людское население — потомки попаданцев из мира нашего. Которые попали не как я или Мишель, после смерти ТАМ, а как-то иначе. Единовременно и массово перенеслись из нашего мира времён Римской Империи, последних лет её существования. Что за Основание, от которого начат отчёт местного летосчисления, что тогда происходило — пока до этой информации не добрался, но главное, узнал, что местные тоже не до конца это понимают. Однако длительное время тема попаданцев после Основания всерьёз не поднималась — людей на несколько столетий выбил из колеи трындец после переноса. Может они были, может нет, но если и были — терялись на общем фоне того, что тут все — потомки таких же.

Потом здесь начали формироваться новые сообщества людей, новые государства, королевства, графства и герцогства. Надо было жить дальше, жизнь налаживалась, прошлое оставалось в прошлом. А ещё чуть позже выжившие столкнулись с экзистенциальными угрозами со стороны местных обитателей — орками и эльфами. Судя по рассказам священника, их встретили не сразу, а и встретив, аборигены, видимо не увидели в «человеках» серьёзную угрозу, пока не стало поздно. Началась война на истребление, сплотившая людей, но разрозненные и малочисленные, пусть и обладающие собственными плюсами местные, ничего с человеками поделать не смогли, а людские земли расширились в разы, впрочем, ограничившись в экспнсии естественными природными рубежами.

Эльфы и тут эльфы, похоже, это самоназвание. А что орки это орки, люди не знали, ибо до Толкиена от момента их переноса было полторы тысячи лет. Потому назвали этих тварей коротко и ясно: «степняки». Кстати орки на своём варварском языке так себя и величают, они о маэстро Джоне Рональде Руэле тоже не слышали.

В общем, формирование новых территориально-административных образований в процессе войны за выживание закончилось. Закончилась и экспансия — людей и для текущих территорий мало, это бы переварить. Зато всплыли оси противостояния, перенесённые ещё из нашей Иберии, а именно «имперцы», имперская элита, против «варваров», германской военной элиты. Всплыли долго загоняемые под сукно тёрки внутри церкви — в эпоху переноса в нашем мире в рамках церкви боролись разные течения, оскорбляя друг друга словом «еретики», и тут схватка не могла не продолжиться. Наоборот, теперь тут решалась судьба всей местной религии, во что будут верить те, кто выжил и все-все их потомки. Ставки были слишком высоки, и как только административные границы людских королевств и образований наладились, церковь зашлась в кровопролитной внутренней борьбе. В которой победили отнюдь не те, кто всех уделал в нашем мире.

И пока всё это разрулили, приведя в тот вид, который можно видеть с седла Дружка сегодня, изначальное потрясение, перенос, основательно подзабылся. И только после этого люди стали обращать внимание на новых попаданцев.

Катрин не знает, сколько их было всего, и я склонен ей верить. Учитывая, что наш мир ушёл в галоп в развитии только после семнадцатого века, а фактически чётко ощущаться различие между «старым» и «новым» миром стало только к началу девятнадцатого, то почти тысячу лет попаданцы ничего не могли сказать местным такого, отчего бы те удивились и изумились: «Как отстало мы живём!» Порох? Да, он появился рано, веке в тринадцатом, наверное (точно не знаю, не интересовался). Но скажите честно, многие ли в наше время знают состав пороха? Поверьте, в шестнадцатом и четырнадцатом веках как его сделать знало ещё меньше народу! Это вы, любители альтистории и попаданческого фэнтези, умные, а токарю Васе с челябинского трубопрокатного класть на технологию и историю его создания. Бери «Сайгу», заряжай и стреляй — вот его потолок в знаниях. Я хоть что-то знаю потому, что в «Цивилизации» для пороха требовался ресурс «селитра», но я понятия не имею, как она выглядит в природе и где её взять. Так что прогресс в нашем мире уже шёл, но сюда знания не попадали. Тут, блин, даже бумаги нет, несмотря на обилие попаданцев! Задницу мхом и берестой вытираем!

А затем этот мир познал самую важную прививку от подобных мне. А именно церковный раскол. И учредил его, что неудивительно и закономерно, ещё один из моих предшественников. Он, падла такая, попытался вернуть этот мир к «никейской ереси», ввергнув ойкумену в кровавую бойню! Вот чего этой суке спокойно не жилось? Лучше бы бумагу придумал!

По ходу, здесь общепринятая церковь работает по канонам «отступника» Ария, и местных у нас назвали бы адептами «арианской ереси». А у нас победили сторонники Никейского собора, признавшие «троицу» божественной. Не знаю, не помню нюансов вопроса, и в душе не понимаю отличий кроме обожествления Иисуса (который здесь просто Исус) и голубя-вестника (Святого Духа), а потому пусть будет так. Мне так проще осознать эту хрень. В моей картине местного мира крещённые варвары-ариане (германцы)победили имперцев-никейцев и растворили в своей вере, а не наоборот, как случилось у нас… И всё. Ну, победили и победили, считают так, а не иначе. Но религия по сути и там и там одна, даже крестятся местные католики как наши. Но нет же, у кого-то вожжа под хвост попала, захотелось использовать принесённые извне знания не для прогрессорства, не для повышения урожайности или освобождения народа от феодального ига, а для «наставления еретиков на путь истинный», принятый банальным голосованием нескольких епископов под давлением языческого императора. Мать моя женщина, но это реально чёрный день местной истории, и мне стыдно, что он был одним из моих предшественников.

После гражданской войны, в которой раскольников-никейцев умыли кровью, раскатав, как у нас альбигойцев, церковь принялась на корню уничтожать всех попаданцев — во избежание. И я ребят понимаю. И несколько последующих столетий, примерно лет пятьсот, их уничтожала при одном намёке на «наличие тайных знаний».

Раскол произошёл почти семьсот лет назад, священник, с которым я разговорился в одной из деревень, подтвердил информацию от Катюши. Если вспомнить, что у нас в то время шли крестовые походы и война с альбигойцами, плюс пятьсот лет… И мы упираемся в прогрессивный восемнадцатый век! Век гуманизма, царство разума. Век, когда в Европе не осталось крепостных (почти), когда благосостояние даже тамошних сервов ни в какое сравнение с местными не шло, когда на поле боя царствовала царица полей пехота, а благородные служили королю, а не боролись с ним за ништяки и права, как здесь… В общем, те, кто попал сюда в это время, оказывались в совершенно ином мире, чем предшественники. Им адаптироваться было уже намного сложнее. И намного сложнее доказать миру, что они обладают чем-то ценным в смысле знания. Сложнее было донести, чтобы их поняли. А потому, как сказала Катюша, «жизнь их ломала, они попадали к нам сломанными. А сломанный человек ничего не станет толком рассказывать». А потому вундервафли в виде пороха, бумаги и парового двигателя вновь не получили распространения. До попаданцев штирлицы слишком поздно добирались, не успевали защитить их, детей Нового Времени, от жестокости раннего средневековья, пусть даже церковь более не вставляла палки в колёса. И чем развитее мир был ТАМ, у нас, чем бОльшими знаниями могли обладать попаданцы, тем сложнее шла их адаптация и тем жёстче звездец, через который бедолагам нужно было пройти.

Жителю семнадцатого века проще адаптироваться в эпоху мрачных веков, чем жителю восемнадцатого. Жителю пятнадцатого проще чем шестнадцатого. И так далее. А парню или девушке из конца девятнадцатого, особенно из какой-нибудь европейской или американской республики, где катаются на паровозах и пароходах, и где все знают, что даже у негров есть права и свободы… М-да, им было ОЧЕНЬ сложно!