— Да, мы враги с орками, — кивнула она, а я снова поймал себя на том, что слово «орк» она произнесла спокойно, будто знала его с детства. И оно — не выверт подсознания попаданца, прозвучало вполне конкретно: «Orcus». — Насчёт степняков подумаю. — Подняла глаза. И, кажется, только тут до неё дошло, что я тоже не мог знать это слово! Ибо взгляд на меня стал… Изучающий. Очень сильно изучающий, внимательный, пронзающий насквозь, и при этом осторожный.

— Давай так, как только я верну долг и помогу тебе с этими человеками, так и поговорим о степняках? — выдала она вердикт после долгих гляделок.

— Замётано! — воскликнул я, уходя от скользкой темы.

— А теперь прошу позвать кого-то из очень сильных воинов, — попросила она, протягивая мне руки. — Мне на ладье сломали кисть, и она срослась неправильно. Вот тут. А вот тут неправильно вошёл сустав, — выгнула запястье под большим углом. — Я залечила их как есть — так было нужно. Но руки были связаны. А теперь, чтобы перезалечить, их нужно сломать.

Я уже понял, что эльфы это суперраса. Но после таких слов, честно, выпал в осадок.

— Ты… Просто так будешь терпеть, как тебе сломают кости на обеих руках? — на всякий случай переспросил гостью.

— Нет. — Наташа вначале нахмурилась, задумалась, но потом поняла вопрос и замотала головой. — Конечно нет! Я отключу боль.

— И так умеют делать все одарённые смертью? — снова уточнил я.

— Да. И остальные дети Леса тоже.

М-мать его! Я уже боюсь этих длинноухих!

Было с одной стороны прикольно смотреть, как Трифон, прилагая все свои немаленькие силы, а он богатырь что тот Ильюша из Мурома, пытается сломать красотке её «хрупкие косточки». Которые на поверку оказались чуть ли не крепче железа. Как её рука в районе лучевой кости висит под невозможным углом, а эльфа равнодушно комментирует, что это был перелом со смещением, и как лучше поставить шину. И второй рукой спокойно первую руку поправляет. Но с другой мне было дурно, как раз от такого равнодушия, и я выбежал из гостиной, где всё это происходило. Долго приходил в себя на терраске в патио, дыша свежим майским воздухом.

Когда вернулся, правая рука уже была замотана вокруг деревянной шины, а Трифон выворачивал из сустава запястье левой. Тоненькой хрупкой девчуле, всё отличие которой от нас — наличие длинных, но не запредельно длинных ушей.

Трифону помогала моя новосозданная женская бригада с Ингрид во главе, перематывала, заматывала и прочее, и все смотрели на действо с неподдельным интересом и не думая хандрить. Плохо было одному мне, слабаку-иномирянину. Хотелось ругаться, но руганью делу не поможешь. А ведь скоро на войну ехать, где вся предшествующая кровяка детским садом покажется.