Но были и хорошие моменты. Мне неожиданно понравилось метать ножи. Правда, ножи были лишь одним из пунктов в обширной коллекции средств дистанционного лишения жизни, вываленной на меня учителем. Здесь было все, что могла вообразить моя фантазия и гораздо больше: ножи, иглы всех форм и размеров, метательные пластины, колючие шары, различные бомбы, колбы с ядами, цепочки с грузами и без, металлические ленты, кольца и еще много чего малопонятного. С большей частью мне тренироваться не пришлось, сенсей мне выдал весьма небольшой набор… всего двадцать две разновидности.

Сильно выручала печать познания. Взяв в руки очередное смертоносное произведение человеческого гения, я понимал, как им пользоваться… теоретически. Но это не спасало. Как бы я ни старался ошибки были неизбежны, как и боль наказания. Cенсей то бросал меня в океан боли, то молча, равнодушно поправлял. Я не знал, когда и за что меня могут наказать, и эта неизвестность пугала и заставляла выкладываться полностью.

Мышцы, уже казалось, приученные ко всему, снова начали болеть. Легким не хватало воздуха, пальцы дрожали и выпускали рукоятки, но учитель продолжал меня терзать до тех пор, пока я не падал подобно загнанной лошади. Состояние полутранса стало привычным, как дыхание.

Постепенно я привык к новым нагрузкам и упражнениям, а коллекция оружия, с которым приходилось заниматься, сократилась. По странному совпадению осталось именно то, что мне больше всего нравилось.

Легкое копье, примерно двух с небольшим метров длиной. Линейки у меня не было, я мог ориентироваться только на свой рост и глазомер. Это копье, тедх — как называли его местные, у меня почему-то ассоциировалось с рогатиной. Только перекладину заменяли широкие металлические крюки, загнутые вперед, а плоским длинным, остро заточенным наконечником можно наносить как колющие, так и рубящие удары.

Номером два в программе шла цепь — акс, тонкая, прочная, пяти метров длиной, со сменными грузами. Если копье мне чем-то напоминало посох, и, работая с ним, я вспоминал о первом дне в монастыре, то цепь была похожа на змею. Гибкая, быстрая, готовая ужалить в любой момент, свивающаяся в кольца, и тут же распрямляющаяся в стремительном броске.

На третьем месте меч, изящный и легкий с виду, а на самом деле довольно увесистый. Узкий слегка изогнутый клинок полметра длиной, очень удобный для рубящих и режущих ударов. Рубящий конец явно утяжелен. Впрочем, на ширину лезвия это мало повлияло и колющие удары наносить вполне сподручно. Рукоять длинная, свободно умещаются две руки, с изогнутым под девяносто градусов навершием. Вместо гарды — толстая полоса метала, что только придает симметричность и стремительность клинку. Легкий изгиб рукояти, гармоничный зацеп навершия так и подталкивают руки на всевозможные финты с перехватами и вращательно-секущими движениями. Ксан’ра, или «Ус дракона» — так называли этот меч.

В паре к мечу шел нож, к"тха — «клык». Клинок, примерно двадцати сантиметров длинной, изгибами напоминающий язык пламени. Лезвие плавно перетекает в довольно массивную для ножа крестовину. Спереди крестовина загибается над рукоятью, защищая указательный палец, сзади изгибается зацепом к клинку. Очень удобная, с выемками для пальцев, рукоять. Гармоничность и хищность во всем облике.

И напоследок перевязь с дюжиной метательных ножей — небольшие, ухватистые, свободно умещающиеся на ладони с Т-образной короткой рукояткой. Ножны на перевязи оснащены удобными фиксаторами, надежно удерживающими клинки и позволяющими их доставать свободно, одним быстрым движением. Все оружие выполнено с мастерством и любовью, с качеством и чувством смертоносности, говорящим о поколениях опыта.