— Угу. Всё настолько плохо, что я ушёл вглубь собственного сознания? — спросил я.

— Не совсем. Но да. Твоё бытие стремительно истекает, — кивнула серебристая фигура.

— Успею дожать?

— Нет.

— Гадство, — ругнулся я и топнул по серебристой глади, — Я ведь выполнил своё обещание, может, попридержите коней?

— Мы ничего не делаем. Сам знаешь. Небытие — естественное состояние. Если нас впустили, мы не можем не войти.

— Гррр. Я бы тебя своими руками придушил, если бы это было возможно! — сказал я.

— Нельзя прекратить бытие того, что не существует, — меланхолично проговорила Амальгама.

— Это не отменяет того факта, что я зол, — проворчал я, — Да, а это кто?

Я указал на молчаливую белоснежную фигуру, которая стояла и смотрела на меня, но в разговоре не участвовала.

— Олицетворение души твоего мира, — ответила серебристая фигура.

— Здравствуй, — кивнул я, — Может, ты поможешь?

— Помогу, — кивнула она.

— Ну так давай, — сказал я.

— Что? — спросила белая фигура.

— Помогай!

— Как?

— Мне-то откуда знать? Кто из нас древнее всемогущее нечто? — проворчал я.

— Кто? — спросила она.

— Вы, первичные сущности, что специально такие противные? — нахмурился я, глядя в эти странные безжизненные глаза.