– Лейтенант, проверь! – приказал Влад.

Вот, собственно, для этого меня и взяли в группу. Проверить портфель и личность капитана! Но по второму пункту у меня вопросов не имелось: физиономию подлого гада, упекшего нас в этот мир, я бы ни с чем не спутал.

Я оставил Алиева и подошел к столику. Портфель оказался приятным на ощупь, а замки его открылись легко, словно только того и ждали.

Я заглянул внутрь.

Внутри я увидел два отделения. Одно целиком занимали бумаги, а во втором лежала металлическая коробочка.

– Что мы ищем? – полюбопытствовал я.

– Все необычное. Нужно просмотреть бумаги. Ищи что-то особое, то, что бросается в глаза. Требуется подтверждение, что мы взяли именно того, кого надо!

Для меня это не вызывало сомнений. Но не выкладывать же свои соображения прямо сейчас! Влад не поймет, да и я бы на его месте не понял… Я выложил часть бумаг на стол и приступил к чтению. Инвентаризация склада номер пять: двести десять ящиков тушенки, пятьсот коробок с макаронами, триста ящиков консервированных бобов… Штатное расписание 7-го ударного пехотного полка. 6.45 подъем, 7.00 умывание…

«Всестороннее рассмотрение введения в офицерской среде традиции курения трубки»…

«Должностная записка. Тема: снижение боевого духа среди рядового состава»…

Бред! С какой стати Алиев носит с собой всю эту ерунду? А вот уже интереснее. Копии приказов по фронту. Выдвинуть войска… занять позиции по таким-то координатам… подготовить боевую технику…

Так, совсем интересно – мандат, дающий право на любые действия и подписанный первыми лицами как Франции, так и Англии. Прямо-таки знаменитый приказ Ришелье, выданный миледи: «То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказу и для блага государства…» По крайней мере, смысл именно такой. Алиев при желании мог отдать приказ о начале или остановке наступления, расстреле любого генерала, да, черт побери, он мог чуть ли не завершить войну! Полномочия безмерны! И конечно, приказ ко всем – оказывать всяческое содействие… любыми доступными средствами…

Следующие двадцать – тридцать страниц оказались нечитаемыми и покрытыми странными каракулями, с виду осмысленными, разбитыми на абзацы, но незнакомого мне начертания. Шифровка, как пить дать!

Я листал бумаги и понимал, что ничего у нас нет. Все эти отчеты, заметки, записки, справки – такого добра полно в любой военной канцелярии. Приказы выглядели интереснее, но были практически идентичны тем, которые мы забрали у мертвых французов, а зашифрованные листы, если и представляли ценность, то без правильного кода оставались для нас абсолютно бесполезными.

Только вот личность самого мнимого француза – обладателя замечательного мандата – представляла крайний интерес. Захватив в плен такую важную птицу, мы гарантированно получили бы по ордену от начальства. Вот только местные ордена меня совершенно не интересовали!

Алиев, с видимым удовольствием наблюдавший за моими мучениями, наконец поинтересовался:

– Товарищ, может, я могу вам помочь?

– Конечно, если расшифруете эти записи!

– О! – Капитан заулыбался. – Там нет ничего интересного ни для вас, ни для вашего начальства. Это личное. Дневник, так сказать, заметки на память…

– Что в бумагах? – спросил Влад.