Мимси Покет плохо спала в эту ночь. Она стонала и металась, а потом вскочила и несколько секунд не могла сообразить, где находится.

Вскоре кошмарная реальность накрыла её с головой: Братч и все остальные исчезли. Их увезли оборотни, из лап которых ей самой чудом удалось вырваться.

Она чувствовала себя разбитой, мышцы болели так, будто её всю ночь били. Она наскоро умылась, переплела косу, зашила разорванный китель и, не задерживаясь больше ни минуты, с подвывающим от голода животом двинулась к центру Нижнего города.

Невозможно, чтобы никто ничего не видел. Оборотней было не меньше четырёх: трое, ловивших её на мосту, плюс тот, кто охранял повозку, следы которой она видела на снегу. Четверо мужчин, слишком уверенных в себе, чтобы таиться, не могли остаться незамеченными. Нужно отыскать свидетеля, напасть на след.

Она инстинктивно обошла стороной мост, где ей удалось от них сбежать.

Над Гульденбургом снова висел туман. На замёрзших каналах дрожали огни: рыбаки, укутавшись в тулупы, сидели над прорубями. Небо над болотами было серым, на горизонте его затягивал чёрный дым заводов Миллиона. Розовые проблески рассвета задержались ненадолго над Верхним городом, чтобы подчеркнуть надменность его фасадов, рисунок крыш, шпилей и островерхих колоколен, выглядывающих из-за крепостной стены.

На мгновение её охватило желание спрятаться там, наверху. Переждать в тепле и уюте особняка Миллионов, пока оборотни прочёсывают Нижний город.

Но покориться неутомимой заботе госпожи Карлсен – это выше её сил.

Чтобы она – Мимси Покет – носила платья с оборочками? Обедала в назначенное время в парадной столовой Миллионов, огромной, будто её строили для целого интерната? Чтобы она промакивала губы вышитой салфеточкой, как делают девочки из приличных семей, когда пьют чай? Тьфу! От одной только мысли об этом у неё шевелились волосы на затылке.

Но в Верхний город она не пойдёт не только поэтому. Разве могла она, спасая собственную шкуру, бросить товарищей на произвол судьбы? К тому же надо поквитаться с тем, кто своей идиотской тростью едва не лишил её уха… Только бы его найти – узнает, что бывает с теми, кто осмелился тронуть Мимси Покет!

Она прошлась по портовым кабакам. Из заводских ворот выходили ночные бригады и усаживались за барные стойки на место тех, кто только заступал на смену. В шуме голосов и жёлтом дыме на Мимси никто не обращал внимания. Все разговоры велись об одном и том же: работа тяжёлая, зарплаты мизерные, а богатеям, живущим наверху, плевать… Здесь она ничего не узнает. Кому в этой нужде есть дело до людей ещё более нищих, чем они сами?

Мимси, воспользовавшись случаем, стащила кусок хлеба, твёрдый как камень, – как раз хватит на день – и вышла обратно на морозный воздух.

Где же искать? Издалека она понаблюдала за крытым рынком – там не любили людей её сорта – потом снова пошла мимо обветшалых домов через внутренние дворы, над которыми, скрежеща, пролетали вагонетки с углём.

Ноги сами повели её на улицу Клуппе. В прежние времена Свен Мартенсон, которому тогда было запрещено появляться в Гульденбурге, снимал здесь обшарпанные меблированные комнаты, которые служили ему одновременно жильём и офисом. Здесь-то он и приютил Мимси, и это была первая крыша над головой, которую она согласилась принять. То ли потому, что Свен вёл такую же подпольную жизнь, как она сама, то ли потому, что в тот день, когда они познакомились, он укрыл её от полиции и помог выпутаться из передряги, ничего не попросив взамен.

И именно здесь в ночь под Рождество она познакомилась с Магнусом.

Сотрудничество Мимси Покет и Свена Мартенсона длилось всего несколько месяцев. Она передавала сообщения, собирала сведения, шпионила – в общем, делала всё, для чего идеально подходили её маленький рост и знание Нижнего города. Мимси спала в гостиной в старом продавленном кресле, до глубокой ночи оберегаемая светом маленькой лампы Свена, который работал в соседней комнате.

Печка едва грела, здание на глазах ветшало. И всё же в жизни Мимси Покет меблированные комнаты на улице Клуппе стали тем, к чему больше всего подходило слово «дом».

От нахлынувших воспоминаний сердце её сжалось. С тех пор как Свен Мартенсон стал советником великого герцога, он больше не покидал дворец. Теперь ему, конечно, и дела нет до Мимси. Знает ли он, как она живёт? И вообще – жива ли? Вот, например, меблированные комнаты на улице Клуппе недавно сгорели, на их месте остались одни руины, которые дожидались сноса.

Часть стены обрушилась, открыв взглядам лоскуты почерневших обоев и потрескавшийся потолок, с которого, раскачиваясь на ветру, свисал выцветший абажур.

Перешагнув через ограждение, Мимси пробралась внутрь. Обгоревшие остатки большой центральной лестницы были разграблены, почтовые ящики – отодраны от стен.