А потом за старшим унтер-офицером Гаспаром Эдесяном пришли. Свои же. Хмурые и сосредоточенные. Эдесян смотрел на них и тупо мотал головой. Что? О чем они? Какой арест? Не может он «под стражу», он должен быть здесь, ждать новостей о любимой. Куда, куда вы меня?

В себя пришел, когда за ним закрылась тяжелая дверь крохотной комнаты. Еще повезло – он один здесь. Пленных турок напихивали, что тех селедок в бочку. Стало быть, он единственный преступник российской армии. Отравитель! Что за бессмыслица?

Эдесян походил по каменной каморке без единого окна. Сел на пол.

Ее светлость Ольга Александровна. Голубка белокрылая. Графиня ненаглядная.

Отравлена. Может, уже мертва. Как же так? Господь всемогущий и милосердный, как жить теперь? Собственная судьба Эдесяна не беспокоила. Глупость какая. Отравитель. Да разве ж гоже солдату ядом мараться? Для врагов у него винтовка и штык имеются. А Ольга – нешто враг ему? Оля, Оленька…

Эдесян не знал, сколько он просидел на каменном полу, прежде чем клацнул замок, скрипнула дверь. И в темном проеме возникла девушка с длинными косами. Тонкая ладонь схватила за запястье.

– Уходьим. Оньи убить тьебя.

– Иония? Как ты…

– Не времья. Идьем быстрее.

– Нет, погоди. Откуда ты здесь? Как прошла через охрану?

– Если надо, Иония уметь ходьить так, что ее никто не видеть. Нас ждать друзья. Ты спасаться!

– Ольгу ты отравила.

– Бежать, торопиться!

– И курдских пленников – тоже, – он отшатнулся от девушки.

– И что? Ты в день больше льюдей убивать!

– Да. Потому что я – солдат. А ты – обыкновенная убийца. Убирайся, Иония. Надеюсь, ты спасешься. Но я тебя видеть более не желаю. Никогда.

– Лев мой…

– Вон, – прошипел Эдесян.

И она отступила. Растворилась в темноте. Старший унтер-офицер даже не стал проверять, заперла ли дверь.

За ним пришли на рассвете.