Книги

Милашка для психа

22
18
20
22
24
26
28
30

Наверное, стоило позвонить Полине и попросить ее немедленно бросить все дела и помочь ей решить проблему, но у Полли был новый мужик. Нет, у нее не было привычки бросать Таню на произвол судьбы, находя себе мужика, но вешать на нее свои проблемы, в которые она влезла намеренно, как чертова мазохистка, совершенно не хотелось.

Таня покрутила телефон в руках.

Мама будет расстроена. Отец будет смотреть на нее, как на брошенного щенка, а Влад… Ох, снисходительных взглядов Влада она просто не переживет. Никогда!

«Вещи собраны, я останусь до вечера, чтобы отдать тебе ключи», – написал псих.

Таня опустилась лицом на стол и беззвучно закричала.

«Выхода нет», – пели великие. И Таня была с ними согласна.

Она открыла переписку с психом, закусила губу, чтобы не высыпать на себя очередной поток ругательств, и написала:

«Можешь остаться, если окажешь мне одну услугу».

Отправив это, она выключила телефон совсем – перерыв все равно заканчивался, а видеть, что псих там ей ответит, совсем не хотелось.

Либо он согласится – и Таня почувствует себя ужасно, ведь она снова торгует собой и личным пространством в неведомо каких целях.

Либо откажется – и тогда… Ей будет еще хуже, несмотря на облегчение, ведь за каким-то чертом Таня успела к нему привязаться.

Глава 11

Псих смотрел на нее, сложив руки на груди. Таня пыталась понять, что у него на уме. Он считает ее идиоткой? Злится? Думает, что она жалкая? Или все сразу?

– Хватит молчать.

– А что мне сказать? Вчера ты заявила, чтобы я убирался вон, а сегодня собираешься использовать меня, как шлюху для выгула.

Таня вздохнула.

– Ты начал эту игру. Или что ты хотел? Сначала кинуть маме намек на то, что мы встречаемся, а потом сбежать от ответственности?

Псих вскинул брови. Потом шагнул вперед, напирая на Таню своим могучим телом. Джек, сидевший рядом, облизнулся так, словно псих собирался Таню убить и зажарить, отдав ему косточки.

– Сбежать? Ты думаешь, будто я бегу?

– Я не знаю, что мне думать. Ты заявляешься ко мне домой, навязываешься, заставляешь меня подселить тебя к себе, и при этом не говоришь, зачем.