– Знаешь, Мальцева, такую суку как ты еще поискать надо, – спокойно произнесла она. Разочарование звенело в ее жестком, уверенном голосе. – Ты своей тупой башкой можешь хотя бы допустить мысль, что не одной тебе бывает плохо? И что не всегда к тебе бегут, чтобы жалеть тебя? И что, сука, у твоих друзей тоже могут быть проблемы, из-за которых они в тебе нуждаются!!

С каждым словом, с каждой фразой-пощечиной она звучала все громче и громче, пока не сорвалась на крик.

Потом толкнула Таню в грудь изо всех сил, так, что Таня отлетела и ударилась о закрытую дверь спальни спиной.

Воздух вылетел из легких.

– Полли.

– Но нет, планета вращается вокруг Таниной жопы! И проблемы есть только у нее, и херово бывает тоже только ей! Тебе там нормально сидится на твоем троне, дура?!

От злости она как будто протрезвела. Глаза искрились, губы дрожали, и Таня вдруг поняла, что больше не хочет вымещать на ней свою боль. Что хочется протянуть руки, обнять ее, чтобы вместе разрыдаться.

Но было поздно.

Полина подобрала ботинки, которые раскидала, пока шла от прихожей к гостиной, и открыла дверь.

Таня шагнула следом.

– Полли, ну подожди ты, – позвала она.

Безысходность какая-то липкая собралась вокруг Тани комком. Тьма, от которой не было передышки, никакого просвета, никакой надежды на что-то хорошее.

Она обернулась на секунду, посмотрела на Таню с презрением.

– Я беременна, овца ты тупая, – сказала Полли уже тише, и впервые с момента ее появления Таня увидела слезы в ее глазах. – И ты была мне нужна, потому что я, блять, понятия не имею, что делать. Но продолжай страдать в одиночестве. Не буду мешать.

Она как была, в колготках и с ботинками в руках вышла, громко хлопнув дверью.