Шутливые обвинения в мужеложстве были весьма распространены в среде римских гуманистов, например в кругу Паоло Джовио, и зачастую принимали форму латинской скатологической поэзии. Именно подобные люди могли отпускать шутки по поводу якобы предосудительного характера чувств, испытываемых Микеланджело к Томмазо. Если бы над ними стали насмехаться, Томмазо, еще не вышедший из отроческого возраста, вполне мог прекратить всякие отношения со страстным художником.
1194
Michelangelo / Mortimer. P. 14, no. 58.
1195
Там же. P. 23, no. 83.
1196
См.: Barkan, 1991, по тексту.
1197
Saslow. P. 226, no. 98.
1198
Вазари Джорджо. Жизнеописание Микеланджело Буонарроти. С. 435.
1199
См.: Chapman, Hugo // British Museum, 2005. P. 417–421.
1200
Cart. III. P. 405–406, no. DCCCLXIX.
1201
См.: Michelangelo’s Dream. P. 110–117.
1202
В своем блестящем анализе стихотворений и черновых набросков Микеланджело, представленных в единственной рукописи (Vat. Lat. 3211), Леонард Баркан показал, что один и тот же поток форм и образов, одни и те же метаморфозы и превращения можно обнаружить и в графике, и в поэтическом творчестве мастера. Они существуют в различных вариантах: Баркан насчитывает до двадцати версий одного образа. У этих вариантов было и глубокое психологическое обоснование. Как указывает Баркан, одно стихотворение, хотя и начинается «как страстное признание в любви Томмазо Кавальери, в своей финальной версии обращено к не столь однозначно описанному объекту поклонения, который можно отождествить с Витторией Колонна». В процессе метаморфозы фраза
1203