– Потом откуда-то взялся…
– Дальше я знаю, – перебил его Крайний.
– Знаете? – удивился Борис. – От кого? Не Ия же вам рассказала!
– Не она, – кивнул Юрий Петрович. – Ее муж. Это он вмешался и заставил вас уехать, случайно там оказался. Разве вы с ним никогда не встречались?
Борис молчал, видимо воспоминая тот вечер и мужчину, вмешавшегося не вовремя. Не вспомнил:
– Я его видел пару раз мельком… а там темно было. – И вдруг его напряжение вылилось в совершенно неожиданную реакцию, Боря рассвирепел: – Вы до сих пор не поняли, что я не мог ее убить? Это не я, ищите более заинтересованного в ее смерти. И смерти Рудольфа!
Юрий Петрович абсолютно спокойно остановил сонный взгляд на парне, заставив его рухнуть в кресло и свесить голову. И добавил:
– Может быть… Но вы очень хотели, чтоб Варгузов убил Рудольфа, поэтому сообщили ему об отмене сделки. Убивают и за меньшие деньги, а Варгузов очутился в отчаянном положении, катастрофическом, к тому же он человек эмоциональный. Вы хотели Ию, не могу сказать, что любили, уместней употребить глагол «хотеть». Дьявольская страсть – опасная штука, достает со дна души самые низменные попутные желания, например освободиться от соперника. Или отомстить Андрею, который бесил вас своими подковырками. Значит, не вы? Ну, что ж, до свидания.
У Бориса не было сил проводить следователя, его рука инстинктивно потянулась за бутылкой виски.
Не открывая глаз, Санька попробовала потянуться, но ей что-то мешало высвободить руки… кто-то мешал… и этот «кто-то» лежал рядом! Осторожно приоткрыв веки, она прямо перед носом увидела мужскую волосатую грудь, скосив глаза, увидела руки, обнимающие ее (они-то и мешали ей вытянуться во весь рост), а дальше – одеяло. В панике Санька приподняла его и получила подтверждение: случилось то, что не должно было случиться! Ведь два голых человека не могли просто так лежать рядом всю ночь. А вскоре и память вернулась.
Мартини! Вино виновато. Ах, нет, Михайлов! Он уговаривал ее попробовать глоточек, лично разбавил минералкой и дольку лимона бросил в бокал. После первого бокала Санька еще как-то соображала, однако напиток так ей понравился, что она не отказалась и от второго, а потом ее повело. Стоило Михайлову обнять ее, как у нее автоматически выбило пробки из всех извилин в мозгах!
Дело в том, что она в своем роде феномен, под воздействием алкоголя становится абсолютно раскованной – и это страшно. То, что она считает постыдным, неприемлемым для себя в трезвом состоянии, ее безумно привлекает под градусом, Санька подчиняется исключительно своим желаниям. Именно она должна желать, и никак иначе! В противном случае приставала получает по морде, что тоже входит в этап раскрепощения, но не бить же Михайлова! Правильно кто-то сказал: бойтесь своих желаний.
Она осторожно высвободилась и отползала на край кровати, одновременно натягивая на себя одеяло и стаскивая его с Михайлова. Он поймал его одной рукой, открыл глаза:
– Ты уже проснулась? – Вдруг одним рывком вернул ее назад, обнял. – Доброе утро… Ты такая вкусная…
– Михал Михалыч! – снимая с себя его руки, шипела Санька. – Перестаньте! Как вам не стыдно?
Вопрос его озадачил, любого озадачил бы, Михайлов приподнялся, с беспокойством глядя на Саньку, и спросил:
– А что такое? Ты чего?
– Вы… вы со мной… Я, конечно, виновата, мне не надо было пить, но вы… Вы ведь женаты!
– А-а… – протянул Михайлов беспечно и полез целоваться. – Пусть тебя это не волнует.
– Как это – не волнует! А вдруг я уже?.. Беременная? От женатого мужчины! Фу, как пошло! Я думала, со мной такого никогда… Ну, как вы могли воспользоваться?