– Подожди. Ты ведь знаешь, что я тебя люблю… Тебя и… твою дочь. Просто потому, что она – твоя, мне этого достаточно. Если ты хочешь таким образом как-то… – он внезапно не смог найти нужных слов. – Что это как-то… Ну, изменит мое отношение… Я, в общем…
Он взъерошил волосы в тщетной надежде, что от этого в голове появятся удачные мысли.
– Понимаешь… Это ведь очень серьезно… Мы с тобой уже немолодые… – он вовремя осекся. – Взрослые люди, и ты понимаешь…
«Черт возьми, да я сам не понимаю, что хочу сказать!» – разозлился он.
– Короче, если это правда, то это многое меняет. А если нет… Тогда это тоже
– Я же сказала, что не знаю, – произнесла Ирина.
Она говорила, не повышая голоса, и Константинова это немного охладило.
– Как это можно не знать? – с подозрением спросил он.
– Очень просто. У женщины созревает фолликул, из него появляется яйцеклетка, чаще всего одна. Если две, то это уже двойня. У меня была одна. Так вот, яйцеклетку оплодотворяет один сперматозоид. Если бы он был подписан, то никаких проблем с определением отцовства не возникало бы…
– Ты хочешь сказать, что спала с обоими сразу?
Он подался вперед. Руки комкали простыню.
– Со мной и… с ним?
Ирина покачала головой. В этом движении было что-то пренебрежительное.
– Ты ушел так неожиданно. Появился Гарин. Молодой, красивый, высокий… Блестящий. Понимаешь? Он помог мне пережить все это. Он меня утешил.
– То есть я ушел утром, а уже вечером он тебя вовсю… утешал?
– Ты хочешь знать подробности?
– Да, не мешало бы!
– Подробности того, что было
– Очень хочу. Поверь мне, очень. – Константинов чувствовал, что он закипает. Еще немного, и пар полетит в свисток.
–