— Это была случайность, — отмахнулся Руперт. — Я ещё не пришел в себя от перехода. Потратил много сил. Но теперь всё в порядке, я свеж и бодр, как молодой... дракон.

Я закатил глаза. С метафорами у Руперта всегда было плоховато.

— Да ну? — скептически оглядев дракона с ног до головы, я поджал губы. — Выдохни небольшой язычок. Совсем маленький.

— Легко.

Руперт напыжился, как хомяк. Постоял, пучась в одну точку, и выдохнул воздух.

— Что-то не хочется, — и он стремительно зашагал к веренице лотков, от которых доносился вкусный запах горячей выпечки.

— Ты не можешь, — заявил я, нагоняя его и подстраивая шаг. — И я знаю, почему.

Дракон фыркнул. Но в его единственном желтом глазу плескалась паника.

— Сделай одолжение, — наконец прорычал он. — Объясни.

До ларьков оставалось совсем недалеко. Я уже видел стройные шеренги плюшек, калачей и баранок, за которыми, как начищенный генерал, исходил паром медный самовар.

Я сглотнул.

Ветер дул пронизывающий, под ногами хлюпало — в Москве, как всегда, накрапывал дождик.

— Ты лишился своих способностей, — заявил я, впиваясь хищным взглядом в булочку с изюмом.

— Врёшь! — схватив за плечи, Руперт оторвал меня от земли и хорошенько встряхнул. Зубы лязгнули. — Это ты лишил меня способностей. Так же, как и Зебрину! А ну, возвращай всё назад!

И он затряс меня, как Тузик — пресловутую грелку.

Был, был у меня соблазн сказать, что так оно и есть. И что я верну ему способности, но только по возвращении в Сан-Инферно, и при условии, что он будет меня слушаться. Беспрекословно.

Но мне стало его жалко. Нет, правда... Потерять своё естество, свою сущность, по чьей-то злой воле — это просто страшно.

— В нашем измерении нет магии, — выдавил я сквозь тряску.

Лапы Руперта разжались, я ударился пятками о мостовую. Больно.

— Что ты хочешь сказать?