Он обиженно отвернулся, заметил меня и поздоровался:

— Привет, Валентиныч! Ты чего, поглядеть пришел? А тут у меня бабушку родную убили и деда! Сирота я теперь... Здрасьте, Лидия Георгивна!

Ответив ему сдержанным «здрасьте», я оглянулся на входную дверь. Внешняя сторона двери, распахнутой в прихожую, была раскорёжена и раскурочена. Дерматин на три четверти сорван, поролон разбросан по полу, замки вырваны с мясом. Впечатление складывалось такое, будто и не воры вовсе ломились в эту несчастную дверь, а, прямо-таки, оборотни с когтями и клыками.

Тем временем продолжался допрос убитого горем внука:

— А денег-то много было?

— Двадцать две тысячи, четыреста тридцать рублей. И еще три бабкиных кольца с камнями.

— Все?

— Ну, да.

— А техника была?

— У меня там в комнате «Панасоник» и телевизор... этот, блин, забыл, как называется!

— Их взяли?

— Не. — Сашка отрицательно помотал головой. — Только бабло взяли и кольца.

Саньку еще долго выспрашивали о внешности убийц, о его подозрениях по поводу знакомых, о вероятных таинственных звонках и прочем. Я внимательно прослушал все его догадки, соображения и излияния, а после расписался на протокольчике. Вежливый милиционер поблагодарил понятых и отпустил нас восвояси.

Дома я заснуть не сумел. В обед пришла моя хозяйка, уже наслышанная о происшествии.

Лера Мостовая была серьезной девушкой лет двадцати пяти. Она сдавала комнату в своей просторной квартире по причине дефицита средств и вечерних страхов. Ее родители укатили на ПМЖ в Канаду, а она уезжать не хотела. И не подумайте плохого: Лера собиралась замуж за своего давнего поклонника, я же предпочитал женщин постарше, поэтому у нас с хозяйкой сложились приятельские отношения, не грозящие вылиться в большее.

— Лер, а ты ночью ничего не слышала? — спросил я, наливая себе чайку и присаживаясь за кухонный стол.

— Вот сама удивляюсь, что не слышала! — она перемешивала ложкой остывающий борщ. Ее синие глаза задумчиво глядели в окно. -

Представь только, мы с Игорем весь вечер сидели у телевизора. На улице же грязь, мокрота, выйти противно. Мы смотрели совершенно занудную мелодраму и болтали о работе. Потом спать пошли. Все выключили, в квартире тихо было, ты ушел. Как можно было ничего не слышать? А, не знаешь, во сколько их убили?

— Слышал, около трех ночи, — чай был слишком горячим, в отличие от борща Леры. Она отставила тарелку и достала сигареты.

— В три ночи мы спали как сурки, — сообщила она, закуривая. Я угостился ее легкой сигареткой и снова попробовал сделать глоток из кружки.